На склоне лет, 1980-е
Мариной Цветаевой Софией Парнок
Конец 1960-х
1929-й, 33 года
Она умерла у меня на руках.
Марка России, 2001 год
"...Так и не узнала, что к чему". Фаина Раневская
На склоне лет, 1980-е
Раневская любила рассуждать и в шутку, и всерьез на тему своего "лесбианизма". А своих театральных критикесс называла "амазонками в климаксе". Среди них оказалась Раиса Моисеевна Беньяш (она не скрывала свой "лесбийско-альтернативный образ жизни"), автор творческих портретов женщин-актрис, в том числе и Раневской...
"Как сольный трагикомический номер" известна и такая многократно рассказанная актрисой история одного из ее несостоявшихся свиданий. "Однажды молодой человек пришел к актрисе, - она тщательно готовилась к его визиту: убрала квартиру, из скудных средств устроила стол, - и сказал: "Я хочу вас попросить, пожалуйста, уступите мне на сегодня вашу комнату, мне негде встретиться с девушкой". Этот рассказ, пишет в книге "Русские амазонки..." искусствовед Ольга Жук, Раневская обыкновенно завершала словами "с тех пор я стала лесбиянкой...". Включая Раневскую в свою "...Историю лесбийской субкультуры в России", Жук указывает на "узы дружбы-любви" Фаины Раневской и Павлы Вульф, а также на ее вполне вероятный роман с Анной Андреевной Ахматовой.
Фаина Георгиевна родилась в Таганроге в богатой и благополучной еврейской семье Фельдманов ("...в семье была нелюбима"). "Мой отец - небогатый нефтепромышленник", - иронизировала актриса над возможным началом книги своих мемуаров. Гирши Фельдман был одним из самых богатых людей южной России. Большая семья несколько раз в год выезжала на отдых за границу - Австрия, Франция, Швейцария.
Детство Фаины прошло в большом двухэтажном семейном доме в центре Таганрога. С самого малого возраста она почувствовала страсть к игре. Это заметно и в затянувшейся у Фаины привычке "повторять все, что говорят и делают" колоритные фигуры вокруг.
В 1908 году поцелуй на экране в раскрашенном фильме "Ромео и Джульетта" стал для подростка настоящим потрясением. "В состоянии опьянения от искусства" она разбила копилку и раздала деньги соседским детям, чтобы все они испытали любовь в кино.
Весной 1911 года на сцене Таганрогского театра Фаина впервые увидит Павлу Леонтьевну Вульф...
Но пройдет еще четыре года, прежде чем, окончив гимназию, Фаина все бросит и, вопреки желанию родителей, уедет в Москву, мечтая стать актрисой. Потратив свои сбережения, потеряв деньги, присланные отцом, отчаявшимся направить дочь на истинный путь, продрогшая от мороза, Фаина будет беспомощно стоять в колоннаде Большого театра. Жалкий вид ее привлечет внимание знаменитой балерины Екатерины Васильевны Гельцер. Она приведет продрогшую девочку к себе в дом, потом - во МХАТ; будет брать на актерские встречи, в салоны. Там Фаина познакомится с Мариной Цветаевой (1892 - 1941), чуть позже, вероятно, с Софией Парнок (1885 - 1933) (сохранилась даже их совместная фотография). Марина звала ее своим парикмахером: Фаина подстригала ей челку...
В это время появится и артистический псевдоним Фаины Фельдман - Раневская. Он пришел из "Вишневого сада" Антона Чехова. Присланные отцом деньги, унесенные порывов ветра на ступенях телеграфа, напомнили приятелям Фаины отношение к деньгам Раневской, и кто-то произнес реплику из пьесы: "Ну, посыпались..."
Гельцер устроила Раневскую на выходные роли в летний Малаховский театр в 25 километрах от Москвы. Так началась ее сценическая судьба.
Конец 1960-х
От кровного семейного одиночества избавила Фаину Раневскую Павла Леонтьевна Вульф. Новая встреча с ней произошла в Ростове-на-Дону как раз в те дни, когда "Святой Николай" пристал к турецкому берегу. Началась почти сорокалетняя жизнь Фаины Раневской рядом, вместе с Павлой Вульф.
Невероятная степень близости Вульф и Раневской просматривается сквозь ревность к бабушке Алексея Щеглова, автора книги о жизни Фаины Георгиевны, написанной на основе личных воспоминаний и записок Раневской. "Родная дочь Вульф, - кажется Щеглову (речь идет о его матушке - Ирине Вульф), - вызывала у Фаины чувство ревности и раздражения...". Она, Ирина, "отходила в тень, не находила тепла в своем доме". Но все-таки в Крыму это еще была семья из четырех человек - Павла с дочерью, Фаина и Тата (Наталья Александровна Иванова - портниха и костюмерша Вульф). Там в первые годы революции они выжили благодаря заботе поэта Волошина.
Все изменилось в 1923 году, когда все вернулись в Москву из Крыма: "это были уже совершенно непохожие две семьи - мхатовской студентки Ирины Вульф и другая - Павлы Леонтьевны, Фаины и Таты".
В 1925 году Вульф и Раневская вместе поступили на службу в передвижной театр московского отдела народного образования - МОНО. Он, следуя своему названию, скитался по стране - Артемовск, Баку, Гомель, Смоленск, Архангельск, Сталинград... Семь лет совместного быта в "театральном обозе".
С 1931 года, после возвращения в Москву, Вульф занялась педагогической работой в театре рабочей молодежи - ТРАМ. Раневская сыграла свою первую роль в кино - "Пышка" Михаила Ромма. В 1936 году Павла и Фаина ненадолго расстанутся. Театр Юрия Завадского, в котором служила Павла в звании Заслуженной артистки РСФСР, переведут в Ростов-на-Дону. "Женская колония", по словам Раневской, соберется вновь в эвакуации в Ташкенте. Частым гостем дома Вульф-Раневской станет Анна Андреевна Ахматова. Интересно, что свою связь с Борисом Пастернаком Ахматова будет сравнивать с отношениями Раневской и Павлы Вульф: "она говорит, что Борис Пастернак относится к ней, как я к П.Л.".
Раневская вообще после смерти Вульф как-то тяготилась необходимостью объяснить их долгую совместную жизнь. И не находила ничего иного, как соотнести их союз с наиболее успешными творческими гетеросексуальными парами. Наблюдая за вежливыми и трепетными благодарностями между Григорием Александровым и Любовью Орловой, Раневская однажды "заплакала от радости, что так близко, так явственно видит счастье двух талантов, созданных друг для друга". "Очень, очень редко так бывает. Ну, с кем еще случилось такое? Разве что Таиров и Алиса Коонен, Елена Кузьмина и Михаил Ромм. Кому еще выпало подобное?.. О себе могу сказать, что не была бы известной вам Раневской, если бы в начале моего пути я не обрела друга - замечательную актрису и театрального педагога Павлу Леонтьевну Вульф".
После возвращения из эвакуации в 1943 году Раневская "боялась надолго разлучаться с Вульф, беспокоилась о ее здоровье, скучала". Хотя с 1947 года Фаина и Павла стали жить отдельно, они встречались и проводили друг с другом достаточно много времени. Вместе отдыхали: "...Третий час ночи... Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П. Л." - запись "на клочках" 1948 года.
В недолгие недели расставаний они беспрестанно созванивались, писали друг другу нежные послания: "Все мои мысли, вся душа с тобой, а телом буду к 1 июля... Не унывай, не приходи в отчаяние". Это из переписки лета 1950 года... Обеим было уже за 50 лет.
1929-й, 33 года
В конце жизни Фаина Раневская, задумываясь над вопросом, любил ли кто-нибудь ее, отвечала: "В этой жизни меня любила только П.Л." "Как я всегда боялась того, что случилось: боялась пережить ее". Но это произошло, и Раневская постепенно пришла в себя и восстановила дружеские отношения с Анной Андреевной Ахматовой, которую называла в Ташкенте своей madame de Lambaille.
Но Павла по-прежнему оставалась в сердце. На обороте фотографии Вульф Раневская где-то в конце 1960-х написала: "Родная моя, родная, ты же вся моя жизнь. Как же мне тяжко без тебя, что же мне делать? Дни и ночи я думаю о тебе и не понимаю, как это я не умру от горя, что же мне делать теперь одной без тебя?"
Около пятнадцати лет, судя по запискам Раневской, мысли о невосполнимой потере после смерти Павлы Вульф не покидают ее. Павла ей беспрестанно снится, "звонит с того света", просит прикрыть холодеющие в гробу ноги. И на склоне жизни, перебирая в памяти самое важное, Раневская запишет: "Теперь, в конце жизни, я поняла, каким счастьем была для меня встреча с моей незабвенной Павлой Леонтьевной. Я бы не стала актрисой без ее помощи. Она истребила во мне все, что могло помешать тому, чем я стала...
Она умерла у меня на руках.
Теперь мне кажется, что я осталась одна на всей планете".
"На склоне лет: мне не хватает трех моих: Павлы Леонтьевны, Анны Ахматовой, Качалова. Но больше всего П.Л."
Были ли в жизни Фаины Раневской мужчины? Мы не можем назвать ни одного. Да, она влюблялась в своих партнеров на сцене - на один спектакль, на время съемок - в режиссеров. Но это была влюбленность в их талант, в их пронзающий душу дар. Любила ли Раневская кого-нибудь иначе - со страстью неспокойного сердца, слепо рвущегося навстречу дорогого тебе человека? Нет, таких не было. Несостоявшиеся и неудачные ее свидания ("...не так много я получала приглашений на свидание") - постоянный предмет актерской иронии, сквозь которую просвечивает характерная только трагикомическому таланту Раневской жизненная драма. Ну разве что вспомнить можно ее непонятную короткую дружбу с Толбухиным, которая оборвалась со смертью маршала в 1949 году.
Марка России, 2001 год
Последние годы Раневская провела в Южинском переулке в Москве в кирпичной шестнадцатиэтажной башне, поближе к театру. Жила в одиночестве с собакой по кличке Мальчик.
"Экстазов давно не испытываю. Жизнь кончена, а я так и не узнала, что к чему".
В кино и на сцене, словно иронизируя на темы своего "лесбианизма", Раневская оставила довольно двусмысленных шуток. Чего стоит хотя бы ее "Лев Маргаритович" (так называет себя героиня, потерявшая "психологическое равновесие" из-за коварного любовника) в фильме Георгия Александрова "Весна". Эту реплику придумала сама Раневская. А роль в постановке пьесы Лилианы Хелман "Лисички" в Московском театре драмы в 1945 году она просто сыграла, полагает Ольга Жук, как "сложную драму лесбийских переживаний".
Первой платонической любовью Раневской был В.И. Качалов. Актрисой Фаина Георгиевна стала благодаря протекции Екатерины Гельцер, с которой дружила до последних дней жизни. Раневская была влюблена в Гриневицкую. За ней ухаживало много мужчин, она была натуралкой. Однажды актриса, оставшись с красавицей наедине, позволила себе лишнего. Гриневицкая в ужасе выскочила из комнаты.
Фаина Фельдман в еврейской многодетной богатой семье в городе Таганроге. Она была пятым ребёнком, имея ещё трёх братьев и сестру. Её отец Гирш Фельдман был почётным членом Ведомства учреждений Императрицы Марии, владел фабрикой, выпускающей сухие и масляные краски, магазином строительных материалов, пароходом «Святой Николай».
Фаина Георгиевна Раневская (1896–1984) родилась 15 августа и признана одной из самых известных и любимых актрис отечественного театра и кино.
Фаня никогда не имела ни одной главной роли, что не помешало ей держать первое место среди российских актрис вот уже второе столетие, наряду, как в США Мерилин Монро.
Фаина Георгиевна никогда не была замужем. Тогда было не принято говорить о нетрадиционной ориентации, но её всегда привлекали красивые девушки. Когда же спрашивали, почему она одна, получали ответ, что некрасива и имела несовпадения в чувствах к мужчинам. Кому нравилась Фаина — были ей противны. Кто нравился ей — в упор не замечали актрису.
Первой платонической любовью Раневской был В.И. Качалов.
Актрисой Фаина Георгиевна стала благодаря протекции Екатерины Гельцер, с которой дружила до последних дней жизни. Раневская была влюблена в Гриневицкую. За ней ухаживало много мужчин, она была натуралкой. Однажды актриса, оставшись с красавицей наедине, позволила себе лишнего. Гриневицкая в ужасе выскочила из комнаты. Больше с Раневской она не встречалась. Виталий Вульф вспоминал, что некоторое время артистка жила у них. Фаину Георгиевну и мать литератора Павлу связывали очень близкие отношения. Однажды Виталий застал женщин в момент близости. Раневкая нашла, что ответить, мол, они делают зарядку.
Существует мнение, что ее увлечениями были: Вера Марецкая, Людмила Целиковская.
Глеб Скороходов, написавший книгу о Фаине Раневской, рассказал своей сестре Инге:
Будучи молодой актрисой, она разочаровалась в любви через одного актера, который после очередного спектакля напросился к ней в гости. Раневская как смогла, приготовилась к встрече, а он пришёл не один, да ещё и попросил ее пойти погулять. А после этот актер, не подбирая слов, оскорбил Фаину на сцене после её неловкого движения, что полностью опрокинуло её представление о мужчинах и великая актриса зареклась никогда не выходить замуж.
Фаина Раневская ненавидела советский уклад жизни, стеснялась его перед своей сестрой Изабеллой, приехавшей к ней на Котельническую набережную из Парижа. Вот отрывок из рассказа кинорежиссёра Якова Сегеля:
«Когда Раневская завела её в свою малогабаритную двухкомнатную квартирку, сестра удивлённо спросила:
— Фаиночка, почему ты живёшь в мастерской а не на вилле?
Находчивая Фаина Георгиевна объяснила:
— Моя вилла ремонтируется.
Но парижскую гостью это не успокоило.
— Почему мастерская такая маленькая? Сколько в ней «жилых» метров?
— Целых двадцать семь, — гордо сообщила Раневская.
— Но это же тесно! — запричитала Изабелла. — Это же нищета!
— Это не нищета! –разозлилась Раневская, – У нас это считается хорошо. Этот дом — элитный. В нём живут самые известные люди: артисты, режиссёры, писатели. Здесь живет сама Уланова!
Фамилия Уланова подействовала: вздохнув, Изабелла стала распаковывать свои чемоданы в предоставленной ей комнатушке. Но она так и не смогла понять, почему этот дом называется элитным: внизу кинотеатр и хлебный магазин, ранним утром грузчики выгружали товар, перекрикивались, шумели, устраивали всем жильцам «побудку». А вечерами, в десять, в одиннадцать, в двенадцать оканчивались сеансы и толпы зрителей вываливались из кинозала, громко обсуждая просмотренный фильм -Я живу над «хлебом и зрелищами», — пыталась отшучиваться Фаина Георгиевна, но на сестру это не действовало.
— За что тебя приговорили жить в такой камере?. »
Сколько колких и остроумных фраз осталось после её ролей. Они никогда не сойдут с языка любого русского человека, имеющего хоть каплю чувства юмора:
Я - выкидыш Станиславского.
Была сегодня у врача «ухо-горло-жопа».
«Мои похоронные причиндалы» - говорила Фаина Георгиевна о своих наградах
На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый - не может.
Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского!
Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и - глупыми, чтобы они могли любить мужчин.
Вы по-прежнему молоды и прекрасно выглядите.
- Я не могу ответить вам таким же комплиментом!
- А вы бы, как и я, соврали!
Вас не смущает, что я курю? - Когда администратор театра увидел её в гримерке абсолютно голой.
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей? - Ну, это еще мягко сказано, - заметила Раневская. - Я вчера позвонила в кассу, и спросила, когда начало представления. - И что? - Мне ответили: «А когда вам будет удобно?»
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, - требует капризная молодая актриса. - Все будет настоящим, - успокаивает ее Раневская. - Все: и жемчуг в первом действии, и яд - в последнем.
Деньги съедены, а позор остался (о своих работах в кино).
Думайте и говорите обо мне, что пожелаете. Где вы видели кошку, которую бы интересовало, что о ней говорят мыши?
Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много - в Книгу о вкусной и здоровой пище.
Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга - «Судьба - шлюха».
Если женщина идет с опущенной головой - у неё есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой - у неё есть любовник! Если женщина держит голову прямо - у неё есть любовник! И вообще - если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!
Вторая половинка есть у мозга, жопы и таблетки. А я изначально целая.
Воспоминания - это богатства старости.
Моя любимая болезнь - чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная - геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать.
Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.
Звонок не работает, как придёте, стучите ногами.
- Почему ногами?
- Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!
Для меня всегда было загадкой - как великие актеры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком. Как бы растолковать, бездари: никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?
Есть люди, в которых живёт Бог; есть люди, в которых живёт Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты.
Я как старая пальма на вокзале - никому не нужна, а выбросить жалко.
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
Есть можно что угодно и когда угодно, но только голой и стоя перед зеркалом.
Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?
Одиночество - это состояние, о котором некому рассказать.
Как я завидую безмозглым!
Он умрет от расширения фантазии.
Кино - заведение босяцкое.
Здоровье - это когда у вас каждый день болит в другом месте.
И что только ни делает с человеком природа! И это все без наркоза!
Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна?
- Я вам ещё в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
Оптимизм - это недостаток информации.
Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной…
Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.
Милочка, я возьму с собой «Идиота», чтобы не скучать в троллейбусе! (к/ф «Весна», в роли Маргариты Львовны, домработницы)
Когда Фаину Георгиевну спросили какие, по её мнению, женщины склонны к большей верности - брюнетки или блондинки, она не задумываясь ответила: «Седые!»
Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Когда мне не дают роли, чувствую себя пианисткой, которой отрубили руки.
Мне всегда было непонятно - люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.
Мне осталось жить всего сорок пять минут. Когда же мне все-таки дадут интересную роль?
Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
Страшно грустна моя жизнь. А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз.
Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
Не имей сто рублей, а имей двух грудей!
Ничего кроме отчаянья от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.
…Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление!
Ну эта, как её… Такая плечистая в заду…
Орфографические ошибки в письме - как клоп на манишке.
Настоящий мужчина - это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет - это её муж.
Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год… Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник - домашний клозет.
Одиночество как состояние не поддается лечению.
Сложно быть гением среди козявок.
Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!.
Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
- Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, - похвастался Раневской Виктор Розов. - Люди у касс устроили форменное побоище!
- И как? Удалось им получить деньги обратно?
Почему все дуры такие женщины?
Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.
Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все, как у людей.
Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.
Ребёнка с первого класса школы надо учить науке одиночества.
Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом. Как будто если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб.
Семья заменяет всё. Поэтому, прежде чем её завести, стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья.
Сказка - это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль - это когда наоборот.
Я теперь понимаю почему презервативы белого цвета! Говорят, белое полнит…
Сняться в плохом фильме - всё равно что плюнуть в вечность.
Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает лёгкий флирт.
Спутник славы - одиночество.
Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
Старость - это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
Старость - это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить! (конец 70-х)
Талант - как бородавка - либо он есть, либо его нет.
Талант - это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.
Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы её не было… Лучше бы память навсегда убить.
Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит. - Почему ты так решила? - Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!»
У меня хватило ума прожить жизнь глупо.
У нее не лицо, а копыто.
.
Узнав, что ее знакомые идут сегодня в театр посмотреть ее на сцене, Раневская пыталась их отговорить: - Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая… Но раз уж все равно идете, я вам советую уходить после второго акта. - Почему после второго? - После первого очень уж большая давка в гардеробе.
Успех - единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.
Четвёртый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актёры играли как никогда.
Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне, что и глаза.
Эта дама может уже сама выбирать, на кого ей производить впечатление. (На высказанное мнение «На меня Сикстинская Мадонна впечатления не производит».)
Я была вчера в театре, - рассказывала Раневская. - Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала.
Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
Я вас ненавижу. Куда бы я ни пришла, все оглядываются и говорят: «Смотри, это Муля, не нервируй меня, идёт» (Из разговора с Агнией Барто)
Я вчера была в гостях у N. И пела для них два часа…
- Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов.
Склероз нельзя вылечить, но о нём можно забыть.
…Мать говорила, утешая:
"Не бойся, не дрожи, родной!
Я во дворец пойду рыдая;
Слезами, воплем и мольбой
Я сердце разбужу на троне…
А поутру, как поведут
Тебя на площадь, стану тут,
У места казни, на балконе.
Коль в черном платье буду я.
Знай - неизбежна смерть твоя…
Не правда ль, сын мой, шагом смелым
Пойдешь навстречу ты судьбе?
Ведь кровь венгерская в тебе!
Но если в покрывале белом
Меня увидишь над толпой,
Знай - вымолила я слезами
Пощаду жизни молодой…"
Позже Раневская выучила эти стихи наизусть. Елизавета Моисеевна рассказывала мне, что умирающая в Москве Белла вдруг спросила Фаину, помнит ли та Сергея - так звали влюбленного в нее гимназиста - и стихотворение "Белое покрывало". Раневская сказала, что какие-то строки помнит до сих пор, в особенности те, в которых описан поступок матери:
…Граф ничего не замечает:
Вперед, на площадь он глядит.
Там на балконе мать стоит -
Спокойна, в покрывале белом.
И заиграло сердце в нем!
И к месту казни шагом смелым
Пошел он… с радостным лицом
Вступил на помост с палачом…
И ясен к петле поднимался…
И в самой петле - улыбался!
Зачем же в белом мать была?
О, ложь святая!.. Так могла
Солгать лишь мать, полна боязнью,
Чтоб сын не дрогнул перед казнью!
Белла умерла весной 1963 года, и тогда же состоялась последняя встреча Раневской с Маршаком в подмосковном санатории. Она вспоминала, что Самуил Яковлевич плакал о своем горе - незадолго до этого скончалась Тамара Григорьевна Габбе, - а Раневская о своем - о смерти Павлы Леонтьевны Вульф. Тогда Маршак сказал Фаине Георгиевне, что для него оказался незабываемым ее рассказ об умершем братике: "Когда-то после смерти брата я повернулась к зеркалу, чтобы увидеть, какая я в слезах. И почувствовала себя актрисой".
Но говоря о том, что сделало Раневскую актрисой, нужно помнить о том, с чьей смерти мы начали эту главу, - о Чехове. Он стал одним из немногих людей, глубоко повлиявших на нее, определивших течение всей ее жизни - это отразилось уже в самом ее псевдониме, взятом, как утверждают многие, в честь героини чеховского "Вишневого сада". Помимо театра их сближало еще одно - Таганрог, хотя родившийся здесь в 1868 году Чехов не любил этот город, испытывая к нему ту же неприязнь, соединенную с особым, странным притяжением, - подобное чувство испытывала и Раневская.
О родном городе Чехов писал так: "Таганрог - совершенно мертвый город. Тихие, пустынные, совершенно безлюдные улицы, засаженные по обеим сторонам деревьями в два ряда - акациями, тополями, липой, из-за которых летом не видно домов… отсутствие движения на улицах, торгового оживления, мелкий порт, не позволявший большим судам подходить близко к Таганрогу… пустынные сонные бульвары у моря и над морем - и всюду тишина, мертвая, тупая, подавляющая тишина, от которой… хочется выбежать на улицу и закричать "караул". Тихим очарованием печали и одиночества, заброшенности, медленного умирания веет от безлюдных широких улиц, заросших деревьями, погруженных в дремотное безмолвие; кажется, пройдет еще несколько лет - и буйно разросшиеся акации и бразильские тополя погребут под собой город, и на его месте зашумит густой, непроходимый, дремучий лес". В статье "Чехов в Таганроге" Владимир Ленский замечает: "Чехов не мог не родиться в этом городе грустной тишины, тоскливой безнадежности; он не был бы Чеховым, может быть, если бы не родился в Таганроге".
Как известно, Чехов уехал из Таганрога в 1879 году, приезжал туда почти ежегодно, но неизменно отзывался о городе резко критически. Фаина Фельдман, покинув Таганрог в 1915 году, больше туда не возвращалась. Ее с писателем объединяет и еще одно. До нас, к сожалению, не дошла первая, написанная Чеховым-семиклассником драма (ее безжалостно уничтожил автор), но сохранилось заглавие "Безотцовщина", что о многом говорит. В одном из писем Чехов писал: "В детстве у меня не было детства". В другом: "Разница между временем, когда меня драли, и временем, когда перестали драть, была страшная". Фаину дома не били, но, как мы видели, ее впечатление от семейной жизни было почти таким же безрадостным; может быть, это стало одной из причин того, что она так и не создала семью. С любимым писателем ее роднил острый, беспощадный, может быть, чересчур пессимистический взгляд на жизнь и людей - взгляд, породивший многие из ее знаменитых афоризмов.
В пору детства Раневской Чехов оставался для нее далеким и непонятным. На нее, как и на всех детей, сильнее влияли те люди, которых она видела лично, - например, соседское семейство Парнок (Парнах). Семьи Парнок и Фельдман дружили. Марианна Елизаровна Таврог в своих воспоминаниях о Раневской не раз упоминала Софию Яковлевну Парнок, оригинальную поэтессу Серебряного века. Она была на десять лет старше Фаины. В Мариинской гимназии Таганрога они едва ли встречались, но в судьбах их было мистически много общего. Случилось так, что София Парнок рано осталась без матери, которая умерла при родах близнецов - сына и дочери. Одиночество стало чуть ли не главным впечатлением ее детства и юности. Из Таганрога София уехала в 1904 году, а с Фаиной Фельдман они познакомились уже в Москве, после революции.
Марианна Елизаровна вспоминала, что Раневская при встречах не раз просила ее продекламировать стихотворение Софии Парнок "Я не знаю моих предков - кто они?". Она тут же по памяти, сбиваясь, прочла мне это дивное стихотворение. Позже я узнал, что написано оно в 1915 году, еще в ту пору, когда Фаина жила в Таганроге:
Я не знаю моих предков - кто они?
Где прошли, из пустыни выйдя?
Только сердце бьется взволнованней,
Чуть беседа зайдет о Мадриде.К этим далям овсяным и клеверным,
Прадед мой, из каких пришел ты?
Всех цветов глазам моим северным
Опьянительней черный и желтый.Правнук мой, с нашей кровью старою,
Покраснеешь ли, бледноликий,
Как завидишь певца с гитарою
Или женщину с красной гвоздикой?
Марианна Елизаровна продолжала: "Она мечтала если не написать, то хотя бы кому-нибудь из "доверенных" слушателей рассказать о Софии Парнок - ведь знакомство с ней привело Раневскую и к Марине Цветаевой, и, возможно, к А. Ахматовой… Думаю, что в личной ее жизни знакомство с Парнок сыграло немаловажную роль. Парнок София Яковлевна в каком-то из писем (М. Ф. Гнесину. - М. Г.) писала: "Я никогда, к сожалению, не была влюблена в мужчину". София Яковлевна так влюблена была в Марину Цветаеву, что они обе даже не находили нужным это скрывать. Разумеется, Фаина мне никогда не рассказывала об этом, но разговоры о Парнок, и не только о ней, витали всю жизнь…"
Впрочем, свидетельством тому и стихи самой Цветаевой из цикла "Подруга", посвященного Софии Парнок:
Могу ли не вспомнить я
Тот запах White-Rose и чая,
И севрские фигурки
Над пышащим камельком…Мы были: я - в пышном платье
Из чуть золотого фая,
Вы - в вязаной черной куртке
С крылатым воротником…
И хотя отношения Цветаевой и Парнок вызывали нескрываемое осуждение знавших их людей (Е. О. Кириенко-Волошина, мать поэта, даже обращалась к Парнок по этому поводу лично), долгое время это ни к чему не приводило. В одном из писем Цветаевой А. Эфрон написано: "Соня меня очень любит, и я ее люблю - и это вечно".
Зная о знакомстве Раневской и с Цветаевой, и с Парнок, можно не сомневаться в том, что подробности этого романа не были для Фаины тайной, хотя ко времени их знакомства (середина 1910-х годов) он уже ушел в прошлое. О ее отношении к личной жизни "русской Сафо", как нередко называли Софию Парнок, мы ничего не знаем - Фаина Георгиевна никогда не распространялась публично о подобных вещах. Ее тесное, хотя и недолгое общение с Парнок, как и многолетняя нежная дружба с Е. В. Гельцер и П. Л. Вульф могут вызвать (и уже вызывают) у публики определенного рода подозрения относительно приверженности самой Раневской к однополой любви, к которой, как известно, склонны многие творческие натуры. На этот счет можно сказать только одно: если сама Фаина Георгиевна считала необходимым не предавать гласности обстоятельства своей личной жизни, то докапываться до них - тем более при полном отсутствии фактов - явно неэтично.
Вспомнив о Софии Парнок, хочу дополнить рассказ о ее талантливом брате Валентине Яковлевиче Парнахе - тем более что о нем я тоже немало слышал от Елизаветы Моисеевны. Валентин Парнах в 1909 году с отличием окончил Таганрогскую гимназию, а в 1912 году, несмотря на всевозможные процентные нормы, был принят на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Всесторонняя одаренность этого юноши вызывала восхищение многих: его музыкальными занятиями руководил сам Михаил Фабианович Гнесин, артистический его талант не просто заметил, но и высоко оценил Мейерхольд, он в своем журнале "Любовь к трем апельсинам" по рекомендации самого Александра Блока напечатал подборку стихов Валентина Парнаха.
Елизавета Моисеевна говорила мне, что многие стихи В. Парнаха Раневская цитировала по памяти. А вот ее рассказ о последнем свидании двух земляков: "Никогда не забуду холодную зиму 1951 года. Мы вместе с ней были на похоронах Валентина Парнаха на Новодевичьем кладбище. Там присутствовали Эренбург, Гнесин, Утесов, кажется, Шостакович. По пути домой Фаина вдруг произнесла: "Дай Бог, чтобы мы не завидовали Валентину!" Почему она это сказала? Дело врачей еще не началось, а сама Фаина недавно получила очередную Сталинскую премию". Раневская помогала Парнаху в трудные для него годы, пристраивая в разные издательства его блестящие, но "идейно сомнительные" переводы испанских и португальских поэтов.
В этом году исполнилось 27 лет со дня смерти великой актрисы, невероятные истории о которой пересказывают до сих пор. Фаина Раневская никогда не была замужем, но в советское время никто не решался причислить ее к людям с нетрадиционной ориентацией. Сейчас же находится все больше свидетельств того, что Раневская любила дам и могла пойти на многое ради своих избранниц.
Недавно в Москве скончалась женщина, которая многое бы могла рассказать о жизни Фаины Георгиевны, поскольку сама входила в ее круг.
Галина Гриневецкая была экономистом по профессии, но в театральных кругах ее знали как интересного, творческого человека, в доме которого находили пристанище многие актеры, поэты и режиссеры.
Она была истинной театралкой и однажды познакомилась с Фаиной Раневской на одной из премьер. Надо заметить, что в 50-е годы знакомые звали Раневскую просто – Фанни, ее не считали ни «легендарной», ни «великой» – судьба не баловала ее ролями. Раневская сильно переживала из-за своей внешности, поэтому красивые девушки вызывали у нее искреннее восхищение. Она называла их фифами и покровительствовала им.
Кстати говоря, сама Раневская тоже стала актрисой благодаря женской протекции. Когда Фаину не приняли ни в один театр, она очаровала актрису Екатерину Гельцер, которая устроила ее в театр в Малаховке статисткой.
О том, как сложились, а точнее, не сложились отношения Раневской с Гриневецкой, нам рассказала ее подруга Елена Липова:
– У Гриневецкой была потрясающая внешность. За ней ухаживали многие известные люди, и сама она любила пококетничать. Она была натуралкой и никогда не давала повода Раневской думать, что ей нравятся женщины.
Скорее всего Гриневецкая была очарована Раневской как актрисой, как личностью и из-за этого сблизилась с ней. Но однажды их встреча закончилась скандалом. Фаина Георгиевна, оставшись наедине с Гриневецкой, позволила себе лишнее и была так настойчива, что той едва удалось унести ноги. После этого Гриневецкая порвала и с Раневской, и с другими знаменитостями подобной ориентации – Риной Зеленой и Татьяной Пельтцер.
История сохранила множество женских имен, связанных с Раневской. Ее мимолетными увлечениями были Людмила Целиковская и Вера Марецкая. А со своей покровительницей Екатериной Гельцер Фаина дружила до самой ее смерти.
Смешная история вышла с матерью покойного Виталия Вульфа, Павлой. Фаина практически жила у них в семье и не скрывала своего отношения к Павле Леонтьевне, несмотря на то, что та была замужем. Сам Вульф вспоминал момент, как маленьким ребенком он зашел в комнату и увидел, что между Раневской и его матерью происходит близкое общение, которое лишь с натяжкой можно было назвать дружеским. Но даже из этой, прямо скажем, очень неловкой ситуации Раневская вышла с честью.
– Виталий, мы с твоей мамой делаем зарядку! – уверенно заявила она и выпроводила ребенка за дверь.
Еще одним человеком, решившимся показать Фаину Раневскую, какой она была на самом деле, стал журналист Глеб Скороходов. В шестидесятые годы он подружился с великой актрисой, хотя был еще совсем молодым юношей. Она полюбила его как сына. И не подозревала, что все их разговоры парень каждый вечер аккуратно заносит в блокнот. Скороходову стало известно о нескольких влюбленностях Раневской в женщин. Как честный человек, он не понес рукопись сразу в издательство, а сначала показал Фаине Георгиевне. Актриса пришла в ужас и сразу же порвала отношения со Скороходовым. Журналист издал книгу только после смерти актрисы, правда, внес в текст существенные исправления.
«Подмочил» репутацию Раневской и Дмитрий Щеглов – человек, который также был близок с актрисой в последние годы ее жизни. Она даже называла его «приемным внуком». Щеглов в своих мемуарах приводил слова Раневской о любви и о сексе, из которых было понятно, какова ее ориентация. Единственным мужчиной, который интересовал Раневскую как личность, был Пушкин. Она любила поговорить о нем и собирала интересные сведения о его жизни. Но даже эта невинная привязанность закончилась казусом. Раневская рассказывала знакомым, как однажды Александр Сергеевич явился к ней во сне и с чувством сказал:
– Как же ты надоела мне, старая б...!
Говорят, Фаина Георгиевна была ярой защитницей гомосексуалистов, которым в то время, в отличие от нынешнего, приходилось нелегко. В СССР за мужеложество могли посадить в тюрьму. Когда над одним из актеров состоялся показательный суд, Раневская произнесла такую фразу: «Каждый человек имеет право самостоятельно распоряжаться своей жопой».
Кирилл Песков
«Когда мне не дают роли, я чувствую себя пианистом, которому отрубили руки.», «Сняться в плохом фильме, все равно, что плюнуть в вечность.»
Фаины Георгиевны Раневской, актрисы — легенды не стало в 1984 году. Великие люди оставляют право на создание легенды о них. Их жизнь как бы всегда на виду и одновременно загадочно укрыта от посторонних и любопытных глаз. А смерть чаще всего раскрывает завесу…
Издано немало книг-воспоминаний о Фаине Раневской, сборник шуток-афоризмов, автором которых, предположительно, являлась Раневская.
А мне однажды повезло присутствовать на театрализованном вечере, посвященном этой неподражаемой актрисе.
Давно это было, в конце прошлого века… Но забыть такой вечер невозможно. В Израиль приехали Виталий Вульф, автор телепередачи «Серебряный Шар», популярной в те годы, и две актрисы, которым посчастливилось быть в приятельских отношениях с Фаиной Раневской: Елена Камбурова и Марина Неелова.
Виталий Яковлевич Вульф, честно признавшийся, что у него с Раневской было шапочное знакомство, оказался прекрасным рассказчиком. Он не раскрывал никаких шокирующих подробностей из жизни актрисы, не преподносил зрителям «клубничку», а перелистывал страницы судьбы актрисы, грустные и смешные…
Рассказ Вульфа тогда мне показался настолько интересным, что я записала его по памяти, когда вернулась домой. А рассказчиком Виталий Яковлевич был великолепным.
Гениальных актрис – единицы. Раневская, сумевшая в своих ролях соединить трагедийное и комическое начало – одна из них. Ее влияние на зрителя было магически завораживающим, в любой, самой маленькой эпизодической роли.
Она работала во многих театрах, но двадцать лет Раневская играла на подмостках Театра им. Моссовета, руководимого Юрием Завадским.
На склоне лет Фаину Георгиевну как-то спросили:
— Почему вы переходили из театре в театр? — Я искала святое искусство.
— Нашли? — Нашла. В Третьяковской галерее.
И все-таки нам Фаина Георгиевна более знакома и близка по ее киноролям.
Был такой фильм «Мечта», в котором она сыграла Розу Скороход – еврейскую маму еврейского сына. Но это был образ не просто любвеобильной местечковой мамаши. Раневская сыграла душу нации, и сыграла великолепно. «Мечта» — один из немногих фильмов того времени, пересекший границу. Американский президент Франклин Рузвельт смотрел его много раз. Рассказывают, что замечательный русский актер Михаил Чехов, проживавший в Париже, плакал после этого фильма. «Мечта» был единственным советским фильмом, высоко оцененным Чарли Чаплиным. Я не видела этот фильм, но по рассказам моей мамы – это фильм незабываемый.
А я прекрасно помню искромётную комедию «Подкидыш». Искрометной она стала, благодаря игре Фаины Раневской. С годами актриса возненавидела свою роль в этом фильме. И все из-за одной фразы. Во всех городах за ней бегали мальчишки и кричали вслед: «Муля, не нервируй меня!»
Интересно, что Анна Андреевна Ахматова, которую Раневская боготворила, как-то увидев ее раздраженной, сказала: «У меня тоже есть свой Муля…» — и процитировала «Сжала руку за темной вуалью…»
Второй фильм, запомнившийся мне из детских лет — был «Весна», где Раневская бесподобно сыграла одинокую стареющую домоправительницу. Чтобы вновь увидеть восторженно-наивную и несчастную Маргариту Львовну, я смотрела «Весну» несколько раз и очень смеялась, когда она с компрессом на голове, закатывая глаза, вызывает «скорую помощь» и при этом называет себя то Львом Маргаритовичем, то Маргаритом Львовичем. С годами, этот образ сыгранный Раневской, казался мне все более и более грустным, сегодня, я бы смеялась уже сквозь слезы…
С Любовью Орловой, сыгравшей в «Весне» главную роль, Раневская продолжала поддерживать теплые отношения. Как-то спустя годы, она удивленно сказала: «Мы с Любочкой почти одногодки. Я старею, а она молодеет и выглядит как моя внучка. В чем секрет?»
Вообще, она была очень добра, но умела быть очень недоброй. Ее острот боялись. Во время одной из репетиций, не поладив с режиссером, она сказала Юрий Завадскому: «Вы – вытянувшийся лилипут». Оскорбленный Завадский, сказав, что повесится, покинул зал. Растерявшимся свидетелям этой сцены Раневская спокойно ответила: «Юрий Александрович сейчас вернется. В это время он ходит в туалет». Через пять минут Завадский вошел в зал.
У нее практические не была неудачных ролей. Любой эпизод в ее исполнении становился самым ярким в спектакле или фильме, потому что она сама придумывала, как его сыграть.
Но Раневская не была идеальной личностью. И неудачи случались в ее творческой жизни. Одна из них – роль Москалевой в инсценировке романа Достоевского «Дядюшкин сон». История этой неудачи такова…
В те годы в театре уже не работала, а больше проводила время старенькая актриса Серафима Бирман, которую Раневская недолюбливала еще с военных лет. Это было связано с тем, что роль в фильме «Иван Грозный», сперва предложенная Раневской, в итоге досталась Серафиме Бирман и была блестяще ею исполнена.
И вот, спустя много лет, заглушив в себе неприязнь, Фаина Георгиевна предложила ввести в один из эпизодов спектакля «Дядюшкин сон» на роль старушки — Серафиму.
Во время премьеры Раневская играла прекрасно, пока на сцену не вышла, чуть шаркая, старенькая Бирман и своей виртуозной игрой заставила зрителей обратить внимание только на нее. Раневская, не ожидавшая этого, стушевалась и доиграла скомкано.
На склоне жизни она сказала: «Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора. Ты ничего не успела, а только начинаешь жить…»
А восемнадцать ей было тоже… И звали Фаину Раневскую Фаня Фельдман. Она выросла в Таганроге, в богатой еврейской семье.
На момент рождения Фаины её отец был владельцем фабрики сухих и масляных красок, нескольких домов, магазина строительных материалов и парохода «Святой Николай».
С пяти лет девочка пыталась изображать различные образы.
Но когда в юные годы она поделилась с отцом своей мечтой стать актрисой, тот лаконично ответил ей: «Мишигинэ!». Тем не менее, в пятнадцать лет она пыталась поступить в одну из театральных школ и не была принята «за отсутствием таланта».
Сценический дебют Раневской состоялся в 1915 году в дачном поселке Малаховке. Она играла роль практически без текста. Роль влюбленной девушки. «Любила» Раневская без слов своего избранника так, что не могла выйти из этого состояния после спектакля.
— «Вы будете гениальной актрисой,» — сказал ей режиссер.
Фаина Раневская была женщиной с блестящей актерской и нелегкой личной судьбой. «Когда мне было двадцать лет, сказала она, как-то задумчиво, — я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.»
Вся личная жизнь Фаины Георгиевны была связана с одним человеком – актрисой Павлой Леонтьевной Вульф. И хотя отношения между ними были непростыми, Павла Вульф навсегда осталась самым дорогим человеком для Раневской. Сейчас обратила внимание на странное совпадение. Дата рождения Павлы Вульф — 19 июля — стала датой ухода Фаины Раневской…
Через много лет внук Вульф – Алексей Щеглов, которого Раневская называла «эрцац внуком», написал книгу воспоминаний об актрисе: «Раневская. Фрагменты жизни.»
Наша жизнь – это действительно лишь фрагменты одного большого, иногда цветного, иногда черно-белого фильма. А часто наша жизнь может оказаться намного интересней и «накрученнее» любых сочиненных историй.
… Через сорок лет разлуки встретилась Фаина Раневская со своей семьей, матерью, сестрой и братом.
После Февральской революции Гирш Фельдман сказал: «Когда наступает февраль, может наступить и март». «Марта» он разумно решил не дожидаться и эмигрировал в Румынию. Там, в Бухаресте в 1957 году и встретилась со своими близкими Фаина Георгиевна. Через четыре года к ней переехала сестра Изабелла. Но воспитанная и выросшая вне России, она так и не смогла привыкнуть к московской жизни 60-х. Через полтора года Изабелла умерла, и Фаина Георгиевна вновь осталась одна.
Впрочем, не одна. Раневская была безмерно привязана к своей собаке. Из-за нее она часто не могла покинуть Москву. Звали собаку Мальчик. В связи с такой необычной кличкой Виталий Вульф рассказал один эпизод из жизни актрисы. Насколько Фаина Георгиевна была эмоциональной, можно понять из этого эпизода.
В молодости она однажды увидела спектакль, поставленный Станиславским. Находясь в состоянии сильного эмоционального взлета, она осталась в зале после его окончания. Когда ее попросили выйти, она ответила, что ждет следующего спектакля, хотя был уже поздний вечер. «Ждите на улице», — невозмутимо сказали ей смотрители театра. Раневская покорно вышла, но, все еще не приходя в себя, осталась стоять у входа. А в это время на пролетке мимо театра проезжал сам Станиславский. Не в силах удержать свои чувства, Раневская бросилась вслед ему и закричала: «Мой мальчик! Мой мальчик!». Станиславский обернулся, удивленно посмотрел на девушку, и через мгновенье пролетка понеслась дальше…
А пес Мальчик был с Раневской до конца. Марина Неелова рассказывала, как впервые увидела Мальчика. У него были сытые глаза, наглая морда и совершенно лысый хвост. Но для Раневской Мальчик был верхом совершенства.
«Мой Мальчик знает всю французскую поэзию, — рассказывала она, — я читаю ему стихи в оригинале.» Еще Раневская, любившая шутить, говорила: «Моя собака живет, как Сара Бернар, а я, как сенбернар». Заботясь о Мальчике, Фаина Георгиевна отдавала ему нерастраченную в своей жизни любовь.
Она все делала от души. И поэтому перевоплощаясь в своих героин, она становилась ими. В старом, забытом всеми фильме «Ошибка инженера Кочина» она играла жену врача Иду Гуревич. Фильм снимался в 1939 году, и нужно было обладать огромным мужеством и талантом, чтобы практически без текста создать тот образ, которые создала она. Сыграть запуганность, прямое ощущение страха – страха ожидания «черного ворона».
В одном из спектаклей она исполняла роль проститутки Зинки, и исполнила ее так блестяще, что все проститутки Москвы бегали смотреть на нее и набираться опыта. Хотя своего личного опыта в любовных отношениях у нее было немного.
Марина Неелова во время встречи сказала, что каждый видит ее личность в другом ключе. Она была очень разная: нежная и язвительная, доброжелательная и резкая. Острота ее языка невероятно сочеталась с мудростью старца и детской наивностью.
Еще она умела быть щедрой на похвалу. И это в наш прагматичный век не часто случается. И Елена Камбуров и Марина Неелова рассказывали, что Раневская первой протянула им нить знакомства, позвонив, похвалив их выступления и пригласив к себе. Это редкое свойство большой актрисы – позволить себе позвонить молодой актрисе и сказать одобряющие слова.
Фаина Георгиевна Раневская за 88 лет недоиграла и недолюбила. У каждого из нас своя судьба. Но очень грустно мне было читать в сборнике ее шуток и афоризмов такие строки… После спектакля Раневская часто смотрела на цветы, корзину с письмами, открытками и записками, полными восхищения поклонников ее таланта, и печально замечала: «Как много любви, а в аптеку сходить некому.»
Одиночество, это грустно….Еще долго после того театрализованного вечера, посвященного памяти Раневской, я думала о ней, пытаясь высветить в памяти кадры из немногих фильмов с ее участием, которые мне приходилось видеть.
Она похоронена рядом с сестрой, на Донском кладбище. А не Новодевичьем, где в ту пору было принято хоронить известных людей. Так завещал Раневская. Но поклонники силы ее мастерства находят ее могилу, десятки людей ежедневно приходят поклониться с живыми цветами. А на верхушке памятника — маленькая бронзовая собачка. В память о Мальчике, который пережил свою хозяйку…
Марина Неелова назвала ее Планетой. И мне кажется, что эта Планета все так же крутится. Среди других небесных светил.
К этому рассказу хочу добавить ее фразы, мысли, размышления:
*Я не признаю слово «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
*
Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы ее не было… Лучше бы память навсегда убить.
*
Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
*
Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
*
Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
*
Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?
*
— Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — брюнетки или блондинки?
— Седые!
*
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты, жадных мужчин и плохое настроение.
*
Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одиноким…
*
Одиночество - это когда в доме есть телефон, а звонит будильник.
*
Талант - это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.
*
Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.
*
Если женщина идет с опущенной головой - у неё есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой - у неё есть любовник! Если женщина держит голову прямо - у неё есть любовник! И вообще - если у женщины есть голова, то у неё есть любовник!
*
Семья заменяет все. Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: все или семья.
*
Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.
*
Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
*
Главное - живой жизнью жить, а не по закоулкам памяти шарить.
*
Запомни на всю жизнь - надо быть такой гордой, чтобы быть выше самолюбия.
*
Паспорт человека - это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить, как восемнадцатилетняя.
***
И если я напишу одно слово в финале своего рассказа о ней: ВЕЛИКОЛЕПНАЯ!
Этого будет достаточно? 🙂
Но все же я добавлю, что обожаю ее во всех ролях. А впервые, наверное, увидела ее золушкиной Мачехой, и с тех пор не могу забыть фразу: «Королевство маловато. Разгуляться негде!». Такой блеск в ее исполнении! :))
И еще, не знаю, правда ли выдумка, все может быть… Но читала, что во время Великой Отечественной одни бойцы шли в бой с призывом «За Родину, за Сталина», а другие — с ее сакраментальной: «Муля, не нервируй меня». И шли…
Она была цинична. Но в ее образ все вписывается. Потому что — Великолепная!
Это ей принадлежит фраза, сказанная после инфаркта:
«Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.»
Светлая Память большой актрисе! .
Короткие отрывки из фильмов с ее участием могут доставить огромное удовольствие!
