Биография. Биография Чивилихин биография

Гражданство:

СССР СССР

Род деятельности: Годы творчества: Направление: Жанр: Язык произведений: Премии: Награды:

Влади́мир Алексе́евич Чивили́хин (1928-1984) - русский советский писатель. Лауреат Государственной премии СССР (). Член КПСС с 1952 года .

Биография

Печатать свои работы начал с 1946 года . Переехал в Чернигов на Украину к старшей сестре по окончании Великой Отечественной войны . Сюда же переселилась вся семья Чивилихиных. В Чернигове произошла первая встреча юного Чивилихина с П. Д. Барановским , легендарным исследователем русской архитектуры и реставратором мирового значения. Барановский исследовал разрушенный после бомбёжки храм, оказавшийся редким памятником домонгольской эпохи (Пятницкая церковь начала XII века). Позже они встретятся в Москве и подружатся.

В круг чтения молодого Чивилихина входили совсем не советские книги, среди которых - «Житие протопопа Аввакума ». Чивилихин будет благодарным читателем и библиофилом всю жизнь.

Чивилихин и «Слово о полку Игореве»

По воспоминаниям Чивилихина, он любил книги и библиотеки. Ещё в Чернигове, когда Владимир Алексеевич изучал историю города, библиотекарь посоветовал ему прочитать «Слово о полку Игореве ». Много страниц посвящено этой книге и в последней, крупной работе самого Чивилихина - в романе-эссе «Память», где он написал: «не могу себе представить, как бы сложилась моя жизнь, если б своевременно не познакомился со „Словом о полку Игореве“». Чивилихин считал «Слово» уникальным произведением, не имеющим аналогов в русской и мировой литературе по художественной ценности.

Чивилихин высказал версию о том, что автором «Слова» является его главный герой - князь Игорь Святославич , а дата создания «Слова» - конец жизни князя, для которого это произведение стало итогом «авторских переживаний, глубокого осмысления жизни, вдохновенной и кропотливой творческой работы». Эта версия отвергается большинством современных исследователей .

Литературные произведения

Награды и премии

• премия Ленинского комсомола (1966) - за повести «Серебряные рельсы», «Про Клаву Иванову» (1964), «Ёлки-моталки» (1965)
• Государственная премия РСФСР имени М. Горького (1977) - за книгу «По городам и весям» (1976)
• Государственная премия СССР (1982) - за роман-эссе «Память»
• ещё один орден и медали

Напишите отзыв о статье "Чивилихин, Владимир Алексеевич"

Примечания

Литература

Книги

• Владимир Чивилихин. Память; роман/эссе. - Москва: Художественная литература, 1984. - 573 с. - 100 000 экз.

Ссылки

• в библиотеке Максима Мошкова
• Парфёнов В.

Отрывок, характеризующий Чивилихин, Владимир Алексеевич

– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d"honneur que j"ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre!
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l"Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.

После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.

85 лет назад, 7 марта 1928 года, в городе Мариинске Кемеровской области родился выдающийся русский писатель и общественный деятель Владимир Алексеевич Чивилихин, стоявший у истоков Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, чей роман "Память" во многом определил искания современной русской творческой интеллигенции. Увы, увы, эта же творческая интеллигенция, похоже, забыла об одном из родоначальников культурно-патриотического движения в СССР, не отметив толком дату, связанную с памятью о нем.

Здесь есть какая-то горькая ирония: Чивилихин так много рассуждал об исторической памяти и памяти вообще, а забвения, причем забвения откровенно несправедливого, избежать не смог... Напомним, хоть и с небольшим опозданием, о его жизни и творчестве.

Жизнь Чивилихина в детстве и юности была тяжелой и трудовой - как и вообще в ту пору у людей из народа. 7 июня 1942 года 14-летний Володя Чивилихин, рано оставшийся без отца, поступил в железнодорожный техникум в уральском городке Тайга. О том, в каких условиях он жил и учился тогда, красноречиво свидетельствует юношеский дневник Чивилихина, опубликованный в 2002 г. в журнале «Наш современник»: «6. 10. 45 г... Уже два дня не хожу на занятия. Причина незначительная, пустячная и (для многих) смешная - не в чем. Начались холодные ветры, изредка снег, у меня же "костюм" из "чертовой кожи". Ни телогрейки, ни пальто. Когда бежишь из техникума, зубы выбивают дробь, и сам дрожишь всем телом, какие усилия не прикладываешь...» Однако уже тогда, осенью 45-го, юный Чивилихин постоянно твердит в своих записях: "Моя мечта - стать писателем"!

Это был "поистине горьковский, народный путь в литературу, как у многих других наших талантов, вышедших из детдома, русской колхозной избы, рабочего общежития, солдатской казармы", - писал о Чивилихине С.Ю. Куняев.

Воплотить мечту Чивилихина в жизнь, даже в советские годы, когда существовал единый Союз писателей и худо-бедно работала система выдвижения молодых талантов, было куда как непросто. И тогда, чтобы получить известность, недостаточно было всего лишь "неукоснительно воплощать в жизни линию партии". Никакой социалистический реализм не мог отменить законов великой русской литературы. Только неравнодушие к судьбе народной, любовь к ближнему, любовь к Родине, идейное подвижничество, и, конечно, упорный труд даруют русскому писателю настоящее признание. В Чивилихине поражает то, что он уже в юности отлично понимал это, хотя, на первый взгляд, ему должны были быть ближе идеалы молодого Джека Лондона: пробиться из низов наверх во что бы то ни стало. Вот что семнадцатилетний Володя написал в дневнике о нем: "Д. Лондон, выводя тип Вульфа Ларсена, сказал о жизни: "Из всех дешевых вещей - она самая дешевая". Такую точку зрения он отстаивает на протяжении всего романа. До чего избито!" Самому Чивилихину более близка точка зрения горьковского Сатина: "Человек - выше сытости!"

Нам мало известен Чивилихин конца 40-х годов прошлого века, когда из застенчивого, долговязого, сутуловатого парня в очках он превратился в уверенного, вдумчивого, упорного в достижении цели мужчину. До того, как начать работать на железной дороге, Володя закалял свое тело и волю по методу Рахметова: например, поднимал 45 кг правой рукой и приседал с двухпудовой гирей. После нескольких поездок кочегаром на паровозе необходимость в этом отпала... Работа в тендере закаляла почище всяких гирь. "Железнодорожный" дневник В.А. Чивилихина позволяет читателям, большинство которых имеет представления о труде на паровозе лишь по кинофильмам, увидеть его "изнутри" паровозной будки. Но самое главное: мы имеем редкую возможность узнать, в каких условиях Чивилихин формировался как личность, как учился преодолевать трудности, как вызревал его талант.

В 1949 году Чивилихин поступил на факультет журналистики МГУ, по окончании которого в 1954-м активно работал как журналист. Он сотрудничал в газетах "Гудок", "Известия", "Комсомольская правда". В марте 1957 года в «Гудке» появились отрывки из его первой книжки "Живая сила" - всего 8 очерков. Вскоре вышла и сама книга. Так начался его путь в большой литературе, но, думается, начался он на десяток лет раньше, когда юный Чивилихин работал на паровозе простым кочегаром.

Его юношеский дневник, отрывки из которого я привожу ниже, это суровый, пронзительный и яркий с литературной точки зрения документ.

"14. 2. 46 г. Вчера распределили по паровозам. Видно, что ребята не думали раньше об этом и, как только первый сказал: "поеду дублером", все остальные тоже стали повторять это слово. Я поеду кочегаром. Вчера заехал Борис Найденов. Играли. Затем был длинный разговор о литературе. Говорили о Белинском, Толстом, Маяковском. Борис хочет достать мне книги по литературе. Я ему рассказывал о Хемингуэе и его стиле. (...)

20. 2. 46 г. Были цветочки, а теперь я вкусил и ягодок. Вчера вечером приехал из Мариинска и явился загнанным животным домой. В 5 часов заснул и спал 16 часов подряд, т. е. двойную норму.

Была поездочка! Туда ехали с машинистом-инструктором, что действовало морально, не было шуток, которые так помогают работе. Назад ехал с углем (будь он тысячу раз проклят), который действовал физически, не было никакой возможности передохнуть. Громадные куски "черногора" не шли в стопер, и приходилось работать ломом, кувалдой и просто руками. От Яи и до Пихтача находился в тендере, т. е. в аду, где и жарко и больно. Я плакал, много слез пролил, пока был в тендере. Слезы, конечно, были вызваны против моей воли, т. к. завихрение в тендере заносит угольной пылью глаза, нос, уши. Был там и скрежет зубовный, и другие приемы выражения своих чувств. В довершение всего чуть было не кончил бытие свое, все в том же тендере. Мы брали в Мариинске уголь. Подача угля на тендер там производится подъемным краном. Между подачами крана я разбивал кувалдой большие куски угля. Увлеченный, я не заметил, как кран уже двигался в направлении к тендеру, инстинктивно поднял голову вверх и увидел громаду грейфера, готовую вот-вот "распаститься", высыпая на меня уголь, т. е. смерть. Я бросил свое "сало" (т. е. кувалдочку) и прыгнул аки лев на контрабудку. В посыпавшемся из пасти грейдера угле я отчетливо увидел очертание костлявой старухи с косою в руках. Когда перекатывался на потолок будки, моя нога очутилась над трубкой, отводящей пар из трубочек отопления; пар был настолько горяч, что сквозь валенок и портянку устроил мне ошпар на ноге, т. е. приподнял кожу отделением оной от мяса и наполнил ее жидкостью объемом в несколько кубических сантиметров. Сейчас этот "пузырек" еще не прорвался, но я опасаюсь за последствия вышеназванного действия.

В клинику идти - косточки ломит: не хочется. Дождусь маму с хлебушком и буду дожидаться рассыльной. Мужайся, Владимир Алексеев сын...

9. 3. 46 г. ... Интересный народ паровозники. Может быть, под влиянием общих трудностей, одинаково тяжелой работы у всех их, как бы ни были различны эти люди, есть что-то общее, и "это" неуловимо, незаметно до тех пор, пока не живешь с ними их трудовой жизнью, пока не "почувствуешь" паровоза, пока не пообедаешь десяток раз за одним столом с этими скромными и великими тружениками. Много разных способов выражать признательность, симпатию. Паровозник - он не будет говорить ничего, даже глаз его не увидишь, а увидишь, и по глазам ничего не заметно; он не будет благодарить вас и от вас не спросит словесной благодарности. Это - особый народ, объединенный своей профессией, со своими сказаниями, преданиями, шутками и специфическими словами. Безусловно, что мы, молодежь, студенты 4-го курса, побывав на практике и общаясь с этими людьми, кроме специальных, практических навыков, получили некоторую долю того хорошего, незаметного в характере этих машинистов, помощников, кочегаров, которое не сразу бросается в глаза и которое столь прекрасно после. (...)

27. 12. 46 г. Вечером, в субботу, я (...) поехал на некую маленькую станцию в Казахстане, с каким-то казахским названием (Джаркуль). Я вез с собой 300 р. денег и 6 кусков мыла. Не могу без ужаса вспоминать этот день... На пронизывающем ветру бегал с мешком в руках в мазутной, блестящей одежде и ботинках на портянку - долговязый очкастый субъект, проклиная все и вся. Наконец, я купил 20 кг рыбы, сменял мыло и, замучившись, прибился к какой-то бедной хохлацкой хатенке, дождался до вечера и поехал в Челябинск. Дорогой со страхом вспоминал и с еще большим страхом ожидал будущего. Мороз покрепчал, и я, задыхаясь, бежал к базару, неся эту рыбу на плечах. Нет нужды описывать время на базаре, никакими словами не передать ломоты всех костей конечностей и совершенное отсутствие ступней. Выручил от поездки очень мало - сотни полторы. Побежал к вокзалу. Забежав в стрелочную будку и раздевшись, почти равнодушно посмотрел на свои белые застывшие пальцы и подошву. Кипятковое настроение, поддерживаемое ломотой в ногах, вылилось через слезы наружу. Я вытер их, ну 2-5 капель, потом с полчаса тужился и не мог никак заплакать. Назад ехал все время на ногах, разутый, корчащийся. Разбитый вконец, приехал, купил на 30 р. бутербродов, пришел, напился чаю и так пролежал долго, не в силах заснуть от надоедливой боли в ногах. Ногу раздуло. Пальцы почернели. Вода налила ступню. Сегодня вызвал врача; пришла, требует в больницу. Должно быть, придется ложиться. Эх, жистянка, философ.

27. 12. 46 г. Третий день я лежу в больнице. Обморожение - опасная штука. Возможно, что я пролежу очень долго. Вот и сейчас лежу в груде белоснежных простыней, одеял и пишу. Кормежка плохая. Потихоньку буду доходить. Сейчас, когда у меня есть время все передумать, вспоминаю всю мою короткую жизнь, которая была сплошным несчастьем. Как начал помнить себя, я никогда не спал на чистой, просторной кровати. Сейчас с ужасом вспоминаю свое "прокрустово" ложе - железная ржавая сетка, продавленная в середине, с ворохом тряпья на ней. Грязь, до жути замасленная подушка, клопы, вши, борьба за кусок - все это наложило соответствующий отпечаток на мой характер. И за этим - продолжение мучений; полуголодное существование, тоска - о, как я благодарен своей матери! - этому кроткому, трудолюбивому существу, за то, что научила меня мучиться.

Когда читаешь хорошие, правдивые книги, когда наблюдаешь за жизнью, когда слушаешь рассказы людей, бывших за границей, - мне становится жалко свою великую Родину, свой русский народ.

29. 1. 47 г. ... Будет ли праздник на моей улице? И какой период в своей жизни я назову: "Это - мой праздник!"? (...)

14. 3. 49 г. Роман Ажаева "Далеко от Москвы". Чем дальше я читаю - тем неохотнее отрываюсь от этих сочных живых страниц... Некоторые места перечитываю по нескольку раз. "Человек должен быть всегда недоволен собой. Никогда не вините обстоятельства в своих неудачах, вините только себя. Не останавливайтесь. Не успокаивайтесь, не остывайте, не старейте душой. Не соблазняйтесь легкодоступными радостями жизни за счет менее доступных больших радостей. Есть в жизни ближняя и дальняя перспективы. Никогда не довольствуйтесь ближней". Прекрасно!"

Этой цитатой из Василия Ажаева Владимир Чивилихин сам ответил на свой давний вопрос: "Будет ли праздник на моей улице?". Был праздник и на его улице, когда он, преодолев все трудности, стал известным, признанным писателем, заслужившим высокую оценку самих Л. М. Леонова и М. А. Шолохова. Но с уверенностью пойти по этому пути он смог лишь после того, как понял: "Есть в жизни ближняя и дальняя перспективы. Никогда не довольствуйтесь ближней".

Чивилихину принесли популярность несколько ярких документальных повестей: "Серебряные рельсы" (о погибшей в Восточных Саянах в 1942 году экспедиции геологов во главе с А. Кошурниковым), "Здравствуйте, мама!" и другие.

Одним из первых Чивилихин повел борьбу за спасение Байкала, опубликовав в 1963 году в журнале "Октябрь" статью "Светлое око Сибири", в которой страстно доказывал вред от строительства на берегу озера целлюлозно-бумажного комбината.

Много споров в обществе вызвали публицистические очерки писателя "Месяц в Кедрограде", "О чем шумят русские леса?", "Земля в беде", "Шведские остановки".

Острые, волнующие темы своих публицистических произведений Чивилихин продолжал развивать в художественных повестях, созданных в 1960-е годы и удостоенных премии Ленинского комсомола - "Про Клаву Иванову", "Елки-моталки", "Над уровнем моря", "Пестрый камень".

В начале 1970-х гг. писатель стал собирать материал к роману "Дорога" о Западно-Сибирской железной дороге, но в процессе работы над книгой у него возникла идея грандиозной, "чудовищно трудоемкой, обильной по материалу" "Памяти". Этот труд, будто специально созданный на излете советской эпохи, увековечил советское время и советских людей не самих по себе, а в контексте неразрывной российской истории, всех ее узловых событий - так, что их теперь трудно выдрать из памяти потомков.

"Душа горит, сколько за два века наворочено предвзятого и ложного, используемого даже сегодня в целях борьбы с моим народом", - писал Чивилихин, создавая литературный памятник России.

"Память" стала не только путешествием в прошлое, но и дорогой в будущее, на которую могут вступить потомки, если, конечно, не заблудятся в поисках "других путей".

Неотделимость в писателе очеркиста от историка, эколога от публициста, эссеиста от романиста и позволила Чивилихину создать эту книгу.

В 1977 году Чивилихину была присуждена Государственная премия РСФСР имени Горького за книгу «По городам и весям»; в 1982 г. - Государственная премия СССР за роман-эссе «Память». Скончался писатель 9 июня 1984 г. в возрасте всего лишь 56 лет.

Размышляя о творчестве Владимира Алексеевича Чивилихина, В. Свининников писал: «Память» сразу стала заметным явлением литературной и - шире - культурной жизни страны. О ней спорили и спорят увлеченно и страстно в самых широких кругах нашего общества. И будут продолжать спор... Не только потому, что в ней выдвигаются новые гипотезы (например, об авторстве гениального памятника русской культуры - «Слова о полку Игореве»...), но прежде всего потому, что мы, (...) наследники великой культуры, при всем нашем несметном духовном богатстве не имеем права отдавать забвению ни одного светлого имени из тех, кто в тяжелейших условиях боролся за торжество идеалов социальной справедливости».

Владимир Алексеевич Чивилихин - советский писатель и общественный деятель середины 20 -го века. Его книги были опубликованы в многотысячных тиражах. А главным творением автора считается "Память" книга, которая сыграла огромную роль в сознании советских граждан в середине 80-х годов прошлого столетия. Центральными произведениями писателя являются: "Про Клаву Ивановну", "Елки - моталки".

Родился Владимир Алексеевич в 1928 году в г. Мариинск. А уже через год семья Владимира переезжает в г. Тайга. Здесь он проводит школьные годы. После чего поступает в Тайгинское училище паровозного строительства. Некоторое время он проработал мастером в Узловой.

Детство его было довольно сложным. Отец погибает в 1938 году. С 13 лет писатель начинает работать слесарем в железнодорожном депо. Первые работы писателя появляются в 1946 году.

В послевоенное время семья переехала в Чернигов в Украину. Здесь происходит встреча писателя и Барановского, известным реставратором. В дальнейшем эта встреча сыграла огромную роль для самого Чивилихина. Опасения за свободу и жизнь писателя, уже были тогда. В круг интереса читаемой литературы советские книги не входили. Все больший интерес он проявлял к западной литературе.

По воспоминаниям самого писателя, он любил ходить в читальные залы. По рекомендации сотрудника библиотеки увлекся чтением книги "Слово о полку Игореве". Активно изучал историю Чернигова. Почерпнутые знания из этой книги он посвятил в книге "Память", где писал: "не могу себе представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы своевременно не познакомился со «Словом о полку Игореве». А в 1954 году заканчивает факультет журналистики в МГУ. И на длительный срок (10 лет), по распределению посвящает себя журналистики, работая в "Комсомольской правде". Он оказался убежденным последователем Леонова, встреча с которым состоялась в Переделкино. Своим главным наставником и учителем Владимир Алексеевич всегда считал именно Леонова.

Важнейшими особенностями во всех произведениях Чивилихина можно выделить документальность и подчеркнутую публицистичность. Именно документальным фактам он уделял время на изучения, впоследствии критикуя тех, кто видоизменяет исторические факты в произведениях. Тяга автора к публицизму явились следствием очерков и путевых заметок о природе, которые были использованы в книге "Любит ли она тебя?". Резюмируя книгу, автор задается вопросом о любви к самой природе. Его взгляды приводят к четкому осознанию человека, что любить мало, и взывает читателя активно защищать и беречь природу.

А после поездки в Сибирь им была написана повесть "Серебряные рельсы". В основе повести - мемуары из дневника участника геологической экспедиции Кошурникова. В 1942 году все члены данной экспедиции погибли в Саянах. Таким образом, документальные факты и повествование писателя составили основу книги.

В 50- х годах писатель совершает несколько поездок в Воркуту, на строительство железной дороги в Сибирь и Ленинград к студентам Лесотехнической академии, они так же как и публицист, занимались проблемой сохранения сибирского кедра.

Писательская деятельность Чивилихина начинается в 1957 году. Дебютировал он, как автор книги "Живая сила", повествующая о лесоводах Заполярья. Дневник подростка из города Бахмач, Толи Листопадова, начатый 22 июня 1941 года, был закончен с окончанием оккупации. Он стал источником документальной повести "Здравствуй мама!" В повести нет места вымышленным персонажем. Все герои -прототипы реальных людей в годы Великой Отечественной войны.

В 60 - е годы автор перестраивает свои очерки документализма и больше уделяет времени повествованию. Им пишутся такие книги: "Про Клаву Иванову", "Елки - моталки", "Над уровнем моря". Отдельное внимание Чивилихин уделяет повести "Про Клаву Иванову", точная передача духа времени и атмосферы тех событий, характер героев и имитация событий. Действия разворачиваются в железнодорожном депо. Все участники книги описаны сквозь призму восприятия рабочего Петра Жигалина.

А еще он участвовал в борьбе за сохранность живой природы озера Байкал, итогом стало написание статьи "Светлое окно Сибири", повествующее о вреде строительства целлюлозного комбината, в журнале "Октябрь". Также Владимир Алексеевич был инициатором создания кедрового питомника в Сибири.

В 1969 году наступает период запретов творчества писателя. Анатолий Сафронов дал команду уничтожить весь тираж книги очерков "Земля в беде".
Ведь Чивилихин являлся автором скандального письма Леониду Брежневу, в котором указывалось на некомпетентность принятия поправок в земельное законодательство представителями Верховного Совета, в пункте об отчуждении леса от земли.

В 1970 годах автор взялся за написание романа "Дорога". Уже в процессе написания появилась новая идея создания книги - "Память". Последней его работой стала книга "Память". В центральном произведении своего творчества Чивилихин полностью меняет стиль написания. Ему больше не интересно описывать современников, вступать с ними в литературный спор. Писатель посвящает себя прошлому и великому. Так, по его мнению, сама история - это царица всех наук, которая сумела связать и прошлое, и настоящее и будущее. Это великое наследие, которое досталось нам от предков, мы должны сохранить и учесть опыт прошлых ошибок, писал автор.

"Память"- попытка путешествия в прошлое, анализ исторических событий, нераздельно связывающих историю Руси. Писатель подымает философские, этические проблемы прошлого и настоящего. Изучение отдельных материалов для своего романа, вызывают резкое несогласие Чивилихина с норманнской теорией, евразийской идеей, и т.д. Патриотическая позиция автора в романе соединяет в одно целое произведения писателя и историю, такую далекую и в тоже время близкую. В книге можно определить несколько основных глав, тематических блоков: восстание декабристов, период татаро-монгольского нашествия и борьба с ними. Роман наполнен многими ответвлениями, в нем показана история человеческой судьбы сквозь призму времени, воин, бедствий. Приведены конкретные примеры.

В научный словарь входят все новые имена и факты. Выводы писателя базируются на многолетнем опыте прочтения собранных материалов. Отдельное внимание в книге уделяются декабристам в лице Н. Мозгалевского и П. Выгодовского. Чивилихин возвращает в историю литературы 19 столетия имя писателя Соколовского. Автор обнаруживает глубинные познания в истории средневековой Руси. Он свободно ориентируется в средневековых летописях. Публицист активно анализирует главы книги "Слово и полку Игореве" и высказывает мысль, что сам князь Игорь мог стать автором великого труда. Именно этот труд написан с глубоким уважением к русской культуре. Некоторые заметки не вошли писателем в книгу "Память".

Центральное произведение своего творчества "Память", писатель называет "романом-эссе". В критике была выдвинута книга на несколько номинаций (исторический роман, роман-синтез, историческое повествование эссеистического типа). Также в романе были использованы в большом объеме научные работы Олега Михайловича. Роман стал историко-познавательным. Сама книга вышла в 2-х изданиях. Первое было опубликовано в "Романе газете", а вторая часть вышла до смерти писателя, еще при его жизни.

Вторая часть книги "Память" была удостоена Государственной премии СССР. Произведение полно критики в адрес Гумилева, за утверждения последнего о симбиозе Великороссии с Золотой Ордой. Сам роман представляет, скорее всего, размышления автора на темы ранней истории Руси. Книгу относят к научно-исследовательским работам.

Позже Чивилихин признавался, что во время изучения материалов, провел много времени за литературой описывающей истоки формирования древнего славянского государства. Он был разочарован тем, что предвзято относились к истории возникновения славянских народов. Видел в декабристах символ нравственного величия. К сожалению, некоторые взгляды писателя оказались ошибочными. К примеру, в декабристах он видел только позитив, не понимая, что для России они были олицетворением разрушительных перемен.

Писатель является лауреатом Госпремии СССР за его произведение "Память". Известной повестью автора является книга "Серебряные рельсы", в которой упоминается об экспедиции Александра Кошурникова в восточном Саяне.

Скончался писатель в 1984 году в Москве. Он был удостоен множества премий при жизни, опровергал историю, которую переписывали его соотечественники, изучал возникновение государства Русского. Вершины его научных трудов были воплощены в тезисы романа "Память".

Обращаем Ваше внимание, что в биографии Чивилихина Владимира Алексеевича представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.

Одним из первых Чивилихин повел борьбу за Байкал, опубликовав в 1963 году в журнале "Октябрь" статью "Светлое око Сибири", в которой страстно доказывал вред от строительства на берегу озера целлюлозно-бумажного комбината. Много споров в обществе вызвали публицистические очерки писателя "Месяц в Кедрограде", "О чем шумят русские леса?", "Земля в беде", "Шведские остановки".

В художественных повестях, написанных в 1960-е годы и удостоенных премии Ленинского комсомола, писатель также не ушел от правды документа: "Про Клаву Иванову", "Елки-моталки", "Над уровнем моря", "Пестрый камень".

Владимир Чивилихин много сил положил на разработку и "пробивание" предложений о создании кедрового питомника в Сибири, Института природы в Брянске, лаборатории по комплексному изучению научных и прикладных проблем использования кедровых лесов в Томске; он стоял также в авангарде тех, кто искренне верил (и боролся за это), что "после сохранения мира на земле важнейшей заботой человечества становится рациональное использование и приумножение природных богатств".

В начале 1970-х годов писатель стал собирать материал к роману о Запсибе "Дорога", но в процессе работы над книгой у него возникла идея грандиозной, "чудовищно трудоемкой, обильной по материалу" "Памяти". Этот труд, будто специально созданный на излете советской эпохи, увековечил советское время и советских людей не самих по себе, а в контексте неразрывной российской истории, всех ее узловых событий - так, что их теперь трудно выдрать из памяти потомков.

"Душа горит, сколько за два века наворочено предвзятого и ложного, используемого даже сегодня в целях борьбы с моим народом", - писал Чивилихин, создавая литературный памятник России. "Память" стала не только путешествием в прошлое, но и дорогой в будущее, на которую могут вступить потомки, если, конечно, не заблудятся в поисках "других путей". Неотделимость в писателе очеркиста от историка, эколога от публициста, эссеиста от романиста и позволили Чивилихину создать эту книгу. Он закончил ее за несколько дней до смерти - успел сберечь память о тех, кто трудами своими создавал великое наше Отечество.

В 1977 году Чивилихину была присуждена Государственная премия РСФСР имени Горького за книгу "По городам и весям"; в 1982 году - Государственная премия СССР за "Память". Писатель награжден орденом "Знак почета", медалью "За трудовое отличие".

23 января 1986 года по решению Мариинского исполкома городского и районного Совета народных депутатов принято постановление «Об увековечивании памяти писателя – земляка Владимира Алексеевича Чивилихина».

Мариинцам выпала почетная миссия – быть хранителями творческого наследия писателя и передавать потомкам любовь к своей малой родине. 3 августа 1986 года состоялось открытие литературно-мемориального Дома-музея В.Чивилихина. Этот день надолго останется в памяти земляков и почитателей таланта выдающегося писателя, лауреата трех государственных премий.

Дом Чивилихиных. Здесь все как в двадцатые годы. Только его хозяева смотрят на нас молчаливо с фотографий.

Здесь родился писатель – патриот, светло и мучительно болеющий за Россию.

Стало доброй традицией проводить в Мариинске Чивилихинские чтения. В Доме – музее собираются московские гости, писатели и поэты Кузбасса и Сибири, люди, занимающиеся проблемами экологии, сохранения исторического и культурного наследия России.
Благодаря дарам вдовы Елены Владимировны Чивилихиной, поэтов, писателей книжный фонд музея постоянно пополняется. Наиболее ценными экспонатами музея являются «Коллекция шишек хвойных пород» (всего 64 вида) и «Семейные реликвии Чивилихиных». В фондах и экспозициях музея хранятся книги, в которых четко прослеживается главная тема творчества В.А. Чивилихина – «Человек и природа», рассматриваются проблемы рационального природопользования и охраны окружающей среды.

«Экология – символ нравственности» - одно из приоритетных направлений в работе музея; сотрудниками дома – музея реализована музейно-образовательная программа распространения экологических знаний. Сохраняя и развивая наследие В.Чивилихина, музей является координационным центром, деятельностью которого служит экологическая направленность: объединения школьников «Голубой патруль», «Юные друзья природы, молодежная организация «»Новое поколение».

Каждый человек, посетивший музей, знает, что любимое дерево В.Чивилихина – кедр.

Кедру посвятил он немало страниц, смело можно сказать, что это дерево – его забота. И поэтому в знак памяти писателя, в знак его тревог высажена во дворе мемориала кедровая аллея.

Мариинцы гордятся тем, что корни выдающегося писателя пошли из мариинской земли. Память о нем живет в названии улицы, в библиотеке его имени, в делах и поступках каждого из земляков и, конечно же, в Доме-музее, который живет историей, памятью, культурой своего народа, и каждый переступающий его порог идет к его хозяину как к другу, советчику, учителю.

…Тихий домик на тихой зеленой улице Мариинска.
Остановись, человек!
В этом доме 7 марта 1928 года родился Владимир Алексеевич Чивилихин…
http://mariinsk-tur.ru/11-dom-muzej-vachivilixina.html

В. А. Чивилихин и его малая Родина

Писатель начинается с Родины.
Какую бы трудную или счастливую жизнь он ни прожил, какие бы произведения великой или малой известности он ни создал,- все в нем, и его личная жизнь, признание современников и потомков, или, напротив забвение его трудов и даже имени его – все связано с Родиной, с тем, насколько глубоко, преданно, самозабвенно служит он ей своим сердцем, призванием, талантом. Жизнь человеческая начинается с Родины, и Родиной же, ее строгой и взыскующей любовью, увенчивается. И есть лишь одно понятие, которое вмещает в себе все, что может помыслить человек и исполнит во светлое имя ее,- любовь к Родине – деятельная, активная, созидательная.
Разговор о творчестве Чивилихина правомерно начать именно с этого чувства Родины, ярко окрасившего его книги, которые позднее, развившись в глубокое патриотическое и гражданское убеждение художника, позволит ему без каких бы то ни было околичностей спросить современника – в разговоре об отношении к родной природе, земле, Родине: любит ли она тебя?
Чивилихин – писатель, прославивший Сибирь, ее людей и природу своими повестями, публицист, все свое творчество посвятивший самой актуальной и судьбоносной проблеме – экологической. Принадлежа к числу самых неистовых патриотов Сибири, этот человек положил свои силы на дело культурного, духовного обживания края, в котором родился и вырос. Около четверти века он занимался проблемами взаимоотношений человека и природы, был убежден, что «после сохранения мира на земле важнейшей заботой человечества становится рациональное использование и приумножение природных богатств».
Один за другим выходили его очерки и книги: «Земля в беде», «О чем шумят русские леса?», «Серебряные рельсы», «Шуми, тайга, шуми!», «Живая сила», «Здравствуйте, мама!», «Светлое око Сибири» (о Байкале), «Течет река Волга», «Елки-моталки», «Про Клаву Иванову», «Над уровнем моря», «Пестрый камень», «Шведские остановки» и другие – все они пронизаны тревогой и болью за отечество и родную природу.

Особое беспокойство вызывало у него отношение к сибирскому кедру, который из-за своей «кубатуристости» повсеместно хищнически выхлестывался в огромных количествах. Владимир Алексеевич аргументировано доказывал необходимость научного подхода в использовании богатств кедровой тайги, совершенствования системы управления и владения лесами, принятия общегосударственного закона о лесах, составления лесного кадастра, организации лесосеменных и питомниковых хозяйств.
Детство и юность Владимира Алексеевича прошли в сибирской тайге. В трудные голодный годы безотцовщины она нередко спасала го и его близких. Орехи, добытые тяжелым и опасным трудом, обменивались на соль, хлеб, картошку, мыло и были нередко единственной приправой к небольшой дневной порции хлеба.
Помогая кедроградцам утверждать на сибирской земле комплексные кедровые хозяйства, Владимир Алексеевич одновременно мечтал украсить своим любимым кедром всю нашу необъятную землю. Он засадил маленькими кедрами-подростками свой небольшой дачный участок, щедро делился саженцами с друзьями и знакомыми, высаживал стройные кедры в укромных уголках Москвы и Подмосковья, в Звездном городке и даже в далекой Японии у подножия горы Фудзи.
Беспредельность темы природы, судьбы живого на Земле, привела его к такому небывало сложному, прямо скажем, рискованному замыслу, каким стал роман-эссе «Память». Без национальной памяти нет самобытной культуры, нет чувства родины, а без чувства родины нет интереса к истории. И, как говорил выдающийся историк В. О. Ключевский: «… без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего живем, как и к чему должны стремиться».
У нас в Сибири, а в Кузбассе – особенно, мало примет дальней памяти парода. Вот чем ценны сочинения Владимира Чивилихина – стремлением раздвинуть горизонт нашей истории, показать, что мы наследуем тысячелетнюю культуру, так что нет у нас никаких оснований чувствовать себя временщиками, впервые ворвавшимися в богатый край, история которого будто бы представляет собой чистый лист: что ни оставь на нем – все мол, хорошо. Да, все прочное, основательное имеет надежные корни, наследует усилия поколений предков.
«Память – это, несомненно, труд надолго. В нем, хотя произведение посвящено прошлому, сошлись все актуальные вопросы века нынешнего, отозвались многие болевые точки нашей эпохи. Через «Память» стал виднее путь писателя Чивилихина. Вековечным сибирским делом заняты его герои – землеустроением. И основной вопрос его сочинений, какого бы жанра они ни были,- как по-настоящему обживать землю, а не только осваивать ее прагматически, как углубить наше чувство родства к ней. Ведь, похоже, основные события грядущего тысячелетия будут развертываться здесь, в Сибири. Чивилихин задал впрямую, неотвязно вопросы нашей совести: насколько лично и конкретно у каждого их нас чувство родины, знаем ли мы историю своей ближней, малой родины или безразличны к ней.
Тема Родины ненавязчиво проходит через творчество Чивилихина и особенно проявляется там, где писатель опирается не столько на наблюдение, сколько на пережитое им самим – переживание истинное как бы само определяет ритм, строй, даже язык фразы, и как раз тогда достоверность искусства становится фантом подлинности описываемой жизни.
Как-то Чивилихин сказал, что писатель, по его мнению, непременно исследователь и участник жизни.
Малой Родиной В. А. Чивилихина по праву считается маленький сибирский городок Мариинск. Но с 1929 по 1946 год он жил и трудился на станции Тайга, Кемеровской области. Об этом мы узнаем из его автобиографического очерка.
Из воспоминаний В. А. Чивилихина о его детстве из публикации Елены Чивилихиной: «У каждого из нас в детстве были милые сердцу речки, леса, поля, и тропки, и небеса, дворы и улицы, которые спустя много лет греют нас золотыми снами воспоминаний. К родному моему поселку почти вплотную подступала тайга, кустарником и мелколесьем начиналась она сразу же за последними огородами; сердчишко мое с детства поселилось в ней, однако самые первые, еще младенческие впечатления связаны все же не с тайгой.
Железная дорога незаметно входила в мою жизнь, и, с рождения слыша круглосуточно гудки, я потом, когда стал понимать, уже не замечал их совсем.
Среди наших первых детских игр была игра в поезда, и мы, ребятня, не научившись еще как следует выговаривать слова, уже спорили, кто будет машинистом, а кто кондуктором…
Надо бы тут несколько слов сказать о происхождении Тайги. Когда и как она возникла? Никакого «культурного слоя» под ней не лежит, однако я еще в юности выяснил, хоть и косвенно, с одним любопытным эпизодом новой истории русской Сибири, с именем интересного, большого, необыкновенно талантливого человека, а через него, косвенно, с историей русской культуры. Тепло, вдохновенно писал о нем один из его современников – Александр Куприн: «Этот человек провел яркую… жизнь. Он – то бывал миллионером, то сидел без копейки денег, в долгах. Он исколесил всю Россию, участвовал в сотнях предприятий, богател, разорялся и повсюду оставлял золотые следы своей необузданной кипящей мысли…»
Родную мою станцию Гарин-Михайловский так и назвал «Таежной», и под этим именем она прошла через нижайшее ходатайство Томской городской думы 1896 года о строительстве к губернаторскому городу ветки и даже через последующее Высочайшее, то есть царское, утверждение сего победоносного для Гарина-Михайловского проекта».
В Тайге В. А. Чивилихин окончил неполную среднюю школу с хорошими отметками в 1942 году и железнодорожный техникум. Он рано начал свою трудовую биографию. Был слесарем, кочегаром, помощником паровозного машиниста, бригадиром в депо, мастером железнодорожного училища.
На вопрос: «Откуда вы родом?»- В. А. Чивилихин писал:
«- Откуда я родом? Расскажу по этому поводу одну смешную и печальную историю. Десять лет назад в журнале «Молодая гвардия» было напечатано, что я родился в Чернигове – это написал мой товарищ по университету, помнивший, что летом я уезжал к родным на Украину. А в первом молодогвардейском сборнике «Мы – молодые» сказано, будто родился я на станции Зима – очевидно, ее спутали с Тайгой, а меня с кем-то другим. Писали также о том, что я эвакуированный в Сибирь ленинградец, полагая, что герой-рассказчик и я, автор повести «Про Клаву Иванову», - одно лицо. А недавно вышла интересная книжка о современном языке, где цитируется одна фраза из той же вроде бы автобиографической повести, и я назван рязанцем, хотя с Рязанщины происходят только мои родители и родители моего героя. Чаще всего, однако, называют моей родиной станцию Тайга, где я прожил восемнадцать первых лет своей жизни. Короче, можно было самому запутаться, где родился…
Есть такой старинный сибирский городок Мариинск, куда из России переехали после революции мои родители. Отец работал на железной дороге, потом его перевели в Тайгу, где он погиб перед войной на работе. Только что получил письмо из Мариинска. В городском архиве нашелся документ, подтверждающий, что домик по улице Льва Толстого, 7, принадлежал в 1928 году моему отцу. В этом домике я и родился. Мама, умершая недавно, успела увидеть фотографию домика и поплакать над ней – они с отцом его строили своими руками… Домик уже старый стал, скоро на снос, и я написал в Мариинск, чтобы мне загодя прислали телеграмму, когда его решат разбить или сжечь, - прилечу и погляжу на него».
Небольшой городок на северо-востоке Кузбасса с поэтическим названием – Мариинск. Городок, каких в России не счесть, и неповторимый – своим обликом, своей судьбой, своими людьми. История Мариинска и Мариинского уезда началась с той великой эпопеи, которую называют освоением Сибири. Первые упоминания о месте, на котором впоследствии возник город, относятся к 1630 году. В то время на современной территории района существовало административное деление – Кийские волости с подчинением томскому воеводе.
Когда и откуда появились первые русские поселенцы, облюбовавшие глухой таежный уголок на берегу реки Кии, на котором вырос город? Кем они были? Эти вопросы до сих пор волнуют краеведов. Одна из легенд гласит о том, что основали село Кийское примерно в 1699 году ссыльные казаки, оклеветанные Мазепой перед Петром I и сосланные им в Томск.
Шло время, в 1856 году село было преобразовано в окружной город Кийск. А спустя год он был переименован в Мариинск в честь императрицы Марии. В конце XIX столетия город Мариинск – самый крупный населенный пункт на территории нынешней Кемеровской области.
Но бурный процесс урбанизации XX века его почти не коснулся. Он так и остался небольшим, деревянным, провинциальным.
Провинция всегда питала и питает центр умами и талантами. Сколько сыновей и дочерей, как птицы, оперившись, покинули ее, выбрав свою дорогу в жизни. И можно только удивляться этому неисякаемому источнику. Никакая тина, никакой бурьян не могут заглушить его, он пробивается – чистый и звенящий.
Мариинск называют музеем под открытым небом, город издавна славится своей деревянной резьбой. В памяти горожан сохранились фамилии некоторых мастеров по резьбе: Черкунов, Мартынов, Зверев, Ушаков, Редькин… В городе жили известные в России люди. Здесь творил писатель-народник Николай Наумов. На приисках Мартайги отбывал ссылку революционер-демократ журналист Леонид Блюммер. Деревня Усманка тогдашнего Мариинского уезда – родина писательницы лауреата Государственной премии СССР Галины Николаевой, автора известных в свое время романов «Жатва» и «Битва в пути».
Так ли уж давно Мариинские художники Юрий Михайлов и Валерий Томилин по крупицам взялись постигать тайны старинного берестяного промысла? Теперь их работы – во многих странах мира. Выросла целая плеяда мастеров. Сегодня уже можно говорить о Мариинской школе бересты. И не случайно единственный в своем роде музей «Сибирская береста» обрел прописку в Мариинске

Из произведений Владимира Чивилихина

У В. Чивилихина не было определенного хобби, как теперь говорят. Но он был увлекающимся человеком, радовался жизни, любил ее и умел активно жить. На даче… он создал настоящий дендрарий, за которым увлеченно ухаживал. На небольшом участке были собраны основные виды хвойных деревьев России, алтайский багульник соседствовал с маньчжурской аралией, облепиха, актинидия, лимонник, барбарис радовали своим экзотическим видом; сибирские кандыки, золотой корень, бадан, безвременники напоминали о родной тайге, а плантация кавказской и алтайской черешни снабжала витаминами всю округу.
…Мечтая украсить своим любимым сибирским кедром всю землю, В. Чивилихин не только засадил кедрами участок на даче, но дарил их знакомым, сажал в укромных уголках Москвы и Подмосковья, в Звездном городке и даже в далекой Японии у подножия горы Фрудзи. Было время, когда В. Чивилихин увлекался прививкой кедра на молодые сосенки.
«Если мы живем лишь для себя и только сегодняшним днем, то вообще все на свете, не говоря уже о нашем кедре, - трын-трава. На если мы хотим серьезно думать о нашем времени, которое неразрывно связывает прошлое с будущим, если мы будем помнить, что наши дети должны жить счастливее, лучше нас, то поневоле в половодье наших больших забот маленьким ручейком втечет мысль о кедре…
Без леса русский народ не жил и не будет жить никогда. Культурные ландшафты даже очень отдаленного будущего непременно включают в себя оптимальные лесные площадки. Это будет надежные стражи вод, почв и здоровья людей – парковые зоны вокруг городов и сел, защитные полосы по озерам, мощные зеленые массивы на водоразделах. И кедр… обязательно станет основой, главной породой в таких лесах».

Дело, имеющее целью процветание Родины

Все, что волновало В. Чивилихина, отражалось в статьях, очерках, повестях. «Вопрос выбора жанра и формы произведения каждого писателя очень индивидуален. Жизненный материал сам требует сделать нужный выбор… Если писатель живет не в отвлеченном, замкнуто-литературном мире, а в мире забот, идей и страстей своих современников, то эта жизнь сама заставит его выбрать и жанр, и тему, и способ ее выражения, подскажет нужные слова».
А волновало его многое, даже трудно перечислить: загрязнение воздушного бассейна городов, вод Волги, Балтики и Байкала отходами промышленных производств, гибель земли от эрозии, лесов от истребления, переброска части стока наших северных рек в бассейн Волги, строительство гидросооружений на равнинных реках, в результате чего уходили под воду пойменные плодородные земли, а городам грозило единовременное и полное уничтожение, его волновало облесение железнодорожного полотна на Крайнем Севере и борьба с оврагами, пожиравшими земли юга. Он стремился донести героические страницы прошлого, воскресить из небытия, напомнить имена великих подвижников, патриотов, героев ратного дела и мирного труда.
Проблемы властно захватывали его, и он не успевал подумать ни о себе, ни о своем здоровье. И как бы тяжело ни было, он доводил начатое до конца. «Если я сбегу, ты, он, кто же будет налаживать дела на нашей родной земле.

Лес – это не только деревья. Это также вода и почва, на которых живет лес, это птицы и звери, населяющие его, это кустарники и травы, микробы и насекомые, климат и пейзаж. Лес – это сложный и устойчивый биологический организм, все части которого неразрывно связаны между собой. Стоит убрать какую-то часть, оборвать сложившиеся за миллионы лет прочные связи – и равновесие природного комплекса будет нарушено.
Естественный лес – живой саморегулирующийся организм, в нем идет постоянная смена поколений, он всегда так же стар, как молод. И если какое-то дерево стоит в лесу, отнесенном к первой группе, живет, не болеет, не распространяет лесной заразы, оно прекрасно, будучи даже старым, выполняет свой долг – защищает родник или поле, вырабатывает кислород, радует глаз, останавливает ветер, дает приют птицам, соболям, белкам, оленям.
Лес – это просто лесная растительность на почве, как считают некоторые недалекие юристы, лес не только источник строительных материалов, разнообразного технического и химического сырья, наиболее важная, обширная и сложная саморегулирующаяся экологическая система планеты.
Необыкновенно важна роль леса в истории народов и цивилизаций, в жизни и даже становлении человека. В самом деле, ни одна природная стихия Земли – ни ледяные либо песчаные пустыни, ни водная либо воздушная среда, ни степные либо горные просторы – не могла создать разумное существо. Главный наш рабочий орган – рука с ее хватательной функцией могла сформироваться только в лесу. Наше зрение, слух, обоняние приспособлены к параметром лесной среды. Наш мозг с его удивительной способностью к анализу, синтезу, к обобщению фактов и явлений отражает полную динамики, разнообразия и единства жизнь леса. Лес дал человеку первые орудия труда, познакомил с огнем и снабдил материалом для первых костров, а исчезая, оставлял после себя плодородный прах. Лес кормил наших отдаленных предков, снабжая их углеводами, жирами, белками и витаминами, давал им кров, защищал от солнца, ветра, дождя и мороза, спасая от хищных зверей, гадов, иноплеменников. Из дерева делались дом и лодка, острога и соха, колыбель и гроб. Лес предоставил человеку энергетическую основу для изначальной бронзовой и железной металлургии – древесный уголь. Подлинная же история современной цивилизации началась с изобретения бумаги и книги, материал для которых дал все тот же лес.
Жизнь дерева полна такой же сложности и совершенства, что все достижения нашей технической цивилизации по сравнению с ней – жалкое подражательство и примитив. Рядом с живой природной нельзя быть самодовольным. Дерево умно расположилось на Земле, оно давно узнало ее малые размеры и сделало все, чтоб увеличить площадь соприкосновения земли с Солнцем.

Взаимоотношения человека с природой

Общественный труд есть взаимодействие между природой и человеком. Стенать по поводу гибели природы бессмысленно и бесполезно – человек всегда пользовался и вечно будет пользоваться ее дарами…
Мы – часть природы. И когда ма неразумными, бесконтрольными, стихийными воздействиями на природу обедняем ее, мы обедняем себя. Природа непременно отомстит нам, если мы будем «побеждать» ее, не познав ее законов или неправильно их применяя… Пора закрыть дорогу односторонним, ведомственным проектам «переделки» природы, которые не основываются на знании ее законов и нередко идут вразрез с общегосударственными и общенациональными интересами.
Все виды природных ресурсов не разложены по полочкам изолированно друг от друга, чаще всего они находятся в тесном взаимодействии, а одна из главных бед современного природопользования – односторонний, узковедомственный подход к природным ресурсам.
Мне кажется, что подошло время проблему бережного отношения к природным богатствам поставить в качестве важнейшей общегосударственной практической цели…
Наступила пора провести и законодательные акты, в корне пресекающие нарушения научно-технических правил при пользовании источников сырья, браконьерство, хищничество.
Охрана природы и защита среды – не ради среды или природы, а ради людей и, по сути, говоря об охране и защите чего бы то ни было, мы должны иметь в виду и защиту человека.

Принцип природопользования

Пришла пора задуматься нам об их исходных принципах нашего природопользования. И хотя теснейшая связь их с другими общественными явлениями ни у кого в наши дни не вызывает сомнений, я не буду касаться этических и социальных аспектов проблемы, а возьму только ее организационно-экономическую сторону. Не потому ли мы так расточительны подчас с землей, например, что в основе взглядов наших экономистов и плановиков лежит некий абстрактный теоретический феномен, одна нелепая и косная условность, согласно которой природные ресурсы вроде бы не входят в понятие народного богатства? Земли, леса, воды, в которые не вложен труд, не могут, дескать, согласно закону стоимости, оцениваться в рублях. Этому умозрительному взгляду давно уже противостоит неоспоримый тезис об истощимости наших природных ресурсов, противостоит обыкновенный здравый смысл и каждодневная реальность жизни…
Оцененная природа помогла бы нам находить наиболее выгодные варианты приложения общественных сил, устранила бы многие межведомственные противоречия, сама сохраняла бы свои богатства, рублем бы дисциплинировала любителей непродуманных, «волевых» решений.
Сейчас, когда проблемы использования природы так обострились в мире, что ими вплотную занялись государственные деятели, экономисты и юристы, исследователи космоса и математики, философы и обыкновенный земляне, когда народы постепенно осознают, что после сохранения мира на Земле важнейшей заботой человечества становится рациональное использование и приумножение природных богатств, дорог всякий поиск, мало-мальски ценный опыт, любое разумное предложение, интересны подробности борьбы, без которой нет движения вперед, поучительны и в итоге плодотворны даже ошибки и заблуждения на трудном, подчас мучительном пути к оптимизации отношений между людьми и природой.
Преобразование земной природы в интересах людей неизбежно. Однако леса нуждаются в истинно разумном отношении к себе, иначе они будут в конечном счете не помогать обществу, а вредить ему. Бездумная вырубка их выводит из равновесия природные силы.
Люди неизбежно придут к деланию земли, к более углубленному (тесно и плодотворно связанному с практикой) пониманию влагообеспечения, аэрации, жизни червей, насекомых, микробов в почве, подлинному знанию роли удобрений, ее тонкостей, в точности, органики, к управлению комплексом всех этих и многих иных компонентов земледелия.
Если мы живем лишь для себя и только сегодняшним днем, то вообще все на свете, не говоря уже о нашем кедре,- трын-трава. Но если мы хотим серьезно думать о нашем времени, которое неразрывно связывает прошлое с будущим, если мы будем помнить, что наши дети должны жить счастливее, лучше нас, то поневоле в половодье наших больших забот маленьким ручейком втечет мысль о кедре. Без леса русский народ не жил и не будет жить никогда. Культурные ландшафты даже очень отдаленного будущего непременно включат в себя оптимальные лесные площади. Это будут надежные стражи вод, почв и здоровья людей – парковые зоны вокруг городов и сел, защитные полосы по озерам, рекам и дорогам, живые заслоны на пути оврагов и суховеев, мощные зеленые массивы на водоразделах. И кедр – самое наше высокое, «кубатуристое» и долговечное хвойное дерево – обязательно станет основной, главной породой в таких лесах.
Только три проблемы существуют в сегодняшнем мире – они, эти три важнейшие заботы-работы, неразрывно сплетены друг с другом, а все остальные зависят от них и будут решаться только в связи с совокупным разрешением изначальных, основополагающих. Это – разоружение и сохранение мира, социальный прогресс, охрана и рациональное использование земной природы.

Давняя и трудная любовь моя – кедрачи! Нет Сибири без кедра, этого царственного дерева, о котором люди еще так мало знают. Густа его крона, могучи корни, темен и грузен ствол. Бескорыстный друг всего живого, он щедр, как сибирская природа, и крепок характером – неохотно гнутся под ветром его тяжелые ветки, им лучше уж сломаться, чем уступить. Недвижно стоят эти зеленые исполины, будто думают тяжкую думу, роняя чистые вязкие слезы…
Если бы вся тайга была живой! Лесные кладбища наносят обществу незаживающие раны. Вы никогда не были на шелкопрядниках? Представьте себе голый лес, в котором нет ничего, кроме мертвых древесных скелетов. Будто атомная вспышка сожгла все живое: птиц, грызунов, листья и даже траву кое-где.
Тайга – сложный и биологический организм. Живет он стихийно, неторопливо, и человек не может подчиняться его замедленным темпам. Вмешательство людей в жизнь леса неизбежно, однако это вмешательство не должно нарушать его биологические законы, выводить природный комплекс из равновесия, снижать его устойчивость.
Пока не поздно, надо спасать лесное хозяйство от тех бед, что навалились на него в последние годы. Хоть это звучит дико, но всюду в Сибири есть люди, даже заинтересованные в хищнической эксплуатации тайги, в том, чтобы лесное хозяйство велось неправильно.
Лес молчалив, кроток и беззащитен, однако может наступить момент, когда он жестоко отомстит за глубокое вмешательство в его жизнь, за незнание его природы. Если тайгу свести под корень, это обеднит землю, изменит климат и географический ландшафт.
Больше половины сибирской тайги – это горные леса, и когда сплошные рубки оголяют склоны, то почвы с них смываются, и тайга перестает сдерживать ливневые и паводковые воды.

Воздух, которым мы дышим,- особая часть нашей природы.
Воздух – ежесекундная твоя потребность, и потеря его чистоты немедленно сказывается на здоровье каждого человека, живущего в отравленной или запыленной зоне (поэтому мы должны добиваться повышенной ответственности за порчу этой природной среды, строгих мер к злостным нарушителям законности).
Чистота воздуха зависит еще и просто от того, любим или нет мы свой город, заботимся ли о себе и своем здоровье.
…О зелени надо сказать особо. Деревья, кусты и цветники не только украшают город или поселки, но и делают огромную работу. Фильтруют воздух, собирая на листья пыль, выделяют фитонциды, убивающие вредных микробов, смягчают температурный режим города, пригашивают шумы. Деревья воспитывают и помогают.

В. А. Чивилихин о Байкале

Воды Байкала – продукт чудесного взаимодействия природных сил. Горы, окружающие озеро, сложены из архиерейских и протерозойских пород, которые очень медленно выщелачиваются.
В байкальских глубинах живет тьма особых водорослей. Когда говорят о животном мире Байкала, обязательно вспоминают нерпу. В самом сердце Евразии, за тысячи километров от океанов, живут себе и не тужат большие тюленьи стада, и тут издавна ведется промышленная добыча этого осторожного зверя. Около тысячи нерп убивают за зиму байкальские охотники.
И уже непременно упомянут про байкальского олеуля – знаменитую деликатесную рыбу. Байкал богат рыбой. Кроме олеуля и голомянки, тут живет осетр, сиг, хариус, ленок, сорога, целых тридцать три формы бычка.

Еще полтора века назад Василий Дмитриев, один из первых родителей кедра сибирского, писал: «Славьтесь места, любимые солнцем, гордитесь, высоты ливанские, своими кедрами; не видя вас в моем отечестве на матерой земле во России, принадлежащей, не смею и величать Вас в моем отечестве, но зато в глазах моих тенистый кедр богатой Сибири не уступит Вам в красотах своих и мне не заменит. Какое величие в осанке сей дерева, какая священная тень в густоте лесов его!»
Воистину кедр красив, и никогда хлебом единым не был жив человек. Сибиряки отдавали должное этой красоте, создав пословицу: «В ельнике – трудиться, в березняке – веселиться, в кедраче – богу молиться».
В дореволюционной России валовой сбор кедрового ореха составлял 200-220 тонн, а в 1964 году – около 12 тонн, в 1965 году – 7 тонн, 1966 году – 9 тонн, а последних данных нет.
По калорийности мало продуктов может потягаться с кедровым орехом. Если сравнить в поставляемых единицах калорийность яиц, говядины, молочных сливок, шпика и кедрового ореха («кедровых сливок»), то получается следующий ряд: 1858, 214, 243, 615, 688.
Жирность ядрышек кедрового ореха по весу составляет 60-80%, но даже обезжиренный жмых – замечательный пищевой концентрат, на 9% состоящий из белка, крахмала, глюкозы, причем в 4 раза больше, чем в пшенице. Орех способствует росту человеческого организма, предупреждает и лечит туберкулез, «бери-бери», почечные заболевания, целебный сок сибирского дерева – ореховой сосны смолистой – назван живицей.
Сырая кедровая живица хорошо лечит ожоги, порезы, гнойные раны, а хвоя – ревматизм и цингу.
Еще в XVIII веке об этих качествах кедра писали первые исследователи Сибири Петр Паллас и Семен Крашенников
Кедровая живица – ценнейшее техническое сырье. Из нее получают кедровый бальзам и оптические масла, незаменимые при научных исследованиях.
Оно используется при склеивании телескопических стекол. Кедр полон тайн. Никто не знает, почему в кедровой посуде долго не скисает молоко, почему в шкафу из кедра не заводится моль, почему клещ и комар боятся эфирных запахов, источаемых кедром, а пчелы, наоборот, лучше всего чувствуют себя в кедровом улье.
Карандашное дерево у нас – кедр.
Мягкая, красивая по текстуре, розоватая древесина кедра идет на музыкальные инструменты, мебель, тару под мед и масло, на аккумуляторный шпон.
Кедр вырубают в устрашающих размерах. Каждый год оголяется около 50 тысяч гектаров кедровой тайги.
Сейчас кедровое масло не найти, хотя на заре советской власти было открыто несколько заводов, вырабатывающих этот ценный продукт. Кстати, мы ежегодно покупаем до 2 тысяч тонн оливкового масла, затрачивая на оплату золото. А у нас есть свои резервы замечательного дикорастущего эфира…
Кедр живет в 3-4 раза больше сосны, ели, пихты, не говоря уже об осине или березе.
Сибирские старожилы веками ходили в кедровые рощи, заложив начало оригинального, нигде больше в мире не встречающегося хвойного садоводства.
Кедр исчезает или распространяется?
К сожалению, исчезает, потому что старые деревья погибают, а естественное возобновление пока отмечено только в Савватеевской роще на островах… Кедру трудно дать потомство, семя его тяжелое, не имеет крылышек. Так что кедру, пока он не укоренится у нас как следует, не выжить без человеческой заботы.
Только в кедровых лесах живет драгоценный сибирский пушной зверь – соболь. Лишь в кедрачах Саян и Алтая обитает особый подвид благородного оленя – марал с его чудодейственным пантокрином, получаемым из пушистых и мягких, наполненных густой горячей кровью весенних рогов животного. Под пологом кедровой кроны меж корней в Приморье растет легендарный женьшень.
А один ученый установил, что в кедровом лесу меньше микробов, чем допускается в операционных помещениях. Желтая кедровая шишка, похожая на маленький ананас,- это генетическое сокровище…

Владимир Алексеевич Чивилихин в воспоминаниях современников

Сергей САРТАКОВ, писатель:

Он всегда в движении, в беспокойном поиске… Любовь к своей родной земле у него не пассивная, созерцательная, не сентиментальная, а действенная, мужественная, любовь смелого, сильного сына, всегда готового грудью встать на защиту матери – посмей только кто обидеть ее. И с великолепной настойчивостью Владимир Чивилихин защищает от покушений… живую природу. Он делает это серьезно, умно, доказательно, не поддаваясь лишь чувствам… Прежде чем отрезать, он примерит семь раз, перевернет архивы, соберет документы, исследует труды авторитетнейших ученых, лично побеседует с ними, съездит на место сам… (1966 г.)

Валентин РАСПУТИН:

У Чивилихина сам вид был такой: я есть русский, и ничего вы со мной не сделаете. И лицом, простоватым и умным, открытым, выносящим душу наружу, и осанкой, коренастой и прочной, и даже мужицкой походкой – всем в себе он казался до того ясен, что скрывать что-либо было бессмысленно. Если бы он говорил и думал по-иному, лицо у него как-нибудь перекосилось бы от возмущения, а речь сделалась невнятной. Есть сосуды, в которые что попало не нальешь. Такими были Юрий Гагарин, Владимир Солоухин, Василий Шукшин, Анатолий Передреев, а раньше – Сергей Есенин, Федор Шаляпин. Таким был и Владимир Чивилихин. В них сама природа позаботилась о содержании, и к ним и свои, и чужие отнеслись бы с подозрительностью, если бы они попытались стать другими… (1998 г.)

Егор ИСАЕВ, поэт:

Он исследователь и в такой же степени художник. Стремление проникнуть мыслью и ощутить нервом – в генах его дарования… Как всякий настоящий художник, Чивилихин любил слово с корешком, с нервом – слово, которое можно увидеть. Он знал лицо слова

Леонид ЛЕОНОВ (1899–1994), писатель:

Дневников не веду и оттого не могу поэтапно проследить истоки нашей поздней дружбы с милым моему сердцу Владимиром Алексеевичем Чивилихиным. Помимо ремесла, нас с этим хорошим, не успевшим в полную силу высказаться писателем сближала родственность по теме (и острейшей надобности!) зачастую обоюдно спорных раздумий наших о будущности мира. Различие их диктовалось тем единственным, пожалуй, преимуществом возрастного опыта перед чисто литераторским, что в равных условиях знаний и таланта обогащает современников бесценным сегодня критерием сравнения полярно смежных эпох. Мы вступаем в пору надежд и оздоровления, и чем справедливей будет оценка всего накопленного человечеством и архиве памяти, тем глубже будет доставляемое литературой прозрение – в помощь людям сделать правильный выбор на историческом распутье. Последняя работа Чивилихина как раз и называется “Память”, большой емкостью которой в данном случае наглядно мерится интеллектуальная значимость литератора.

Часто вспоминаю и сожалею о его раннем уходе из жизни! (1988 г.)

Биография

Чивилихин Владимир Алексеевич (7.03.1928−9.06.1984), русский писатель и общественный деятель. Его книги пронизаны чувством патриотизма, духовности, любви к природе. Основные произведения: «Про Клаву Иванову» (1964), «Елки-моталки» (1965), «По городам и весям» (1976). Главная книга Чивилихина «Память» сыграла большую роль в пробуждении русского национального сознания 1980-х.

Чивилихин Владимир Алексеевич (7.03.1928, г. Мариинск, Кемеровская обл. - 9.06.1984, Москва). Отец работал на товарных поездах, погиб в 1938 году. В 13 лет пришёл работать слесарем в железнодорожное депо. Окончил желдортехникум на станции Тайга. После войны семья переехала в Чернигов. Окончил с отличием в 1954 году журфак МГУ. Десть лет посвятил «Комсомольской правде». Своим учителем в литературе считал Леонида Леонова. Первую книгу «Живая сила» о лесоводах Заполярья выпустил в 1957 году. Одним из первых повёл борьбу за Байкал, опубликовав в 1963 году в журнале «Октябрь» статью «Светлое око Сибири», в которой доказывал возможный вред от строительства на берегу озера целлюлозно-бумажного завода. В разные годы разработал предложения о создании кедрового питомника в Сибири, Института природы в Брянске и лаборатории по комплексному изучению научных и прикладных проблем использования кедровых лесов в Томске. В 1969 году Анатолий Софронов, испугавшись партийного гнева, дал команду изрубить в лапшу весь стотысячный тираж трёхлистовой книги очерков Чивилихана «Земля в беде», которая должна была пополнить «Библиотечку «Огонька». В 1973 году вместе с Л. Леоновым и В. Песовым написал письмо Л. Брежневу, чтобы в «Основах лесного законодательства» не прошёл подготовленный чиновниками пункт об отчуждении леса от земли. В начале 1970-х годов взялся за роман о Запсибе «Дорога», в процессе работы над которым появилась идея другой книги - «Память». Как признавался Чивилихин, «работа моя разрастается, получается что-то невообразимо необычное для меня - чудовищно трудоёмкое, обильное по материалу. Полез в домонгольскую Русь и даже доваряжскую - душа горит, сколько за два века наворочено предвзятого и ложного, используемого даже сегодня в целях борьбы с моим народом. А декабристы, как символ нравственного величия, пройдут насквозь». К сожалению, многие концепции Чивилихина оказались ошибочными. Он, к примеру, видел в декабристах только позитив, не понимая, что они во многом олицетворяли для Росссии разрушающее начало. Лауреат Госпремии СССР (1982) - за книгу «Память».

Вячеслав ОГРЫЗКО

Чивилихин Владимир Алексеевич (7.03.1928-9.06.1984), писатель. Родился в г. Мариинск Кемеровской обл. Отец Чивилихина работал главным кондуктором на товарных поездах, погиб на производстве в 1937. Военное детство Чивилихина прошло на станции Тайга. В 13 лет Чивилихин начал трудовую жизнь в железнодорожном депо. Окончил железнодорожный техникум на станции Тайга. Семья Чивилихина перебирается из Сибири в разрушенный войной Чернигов. В 1954 Чивилихин заканчивает факультет журналистики Московского государственного университета.

Чивилихин - убежденный последователь Л. Леонова, первая встреча с которым произошла в 1957 в Переделкине. Творческие и дружеские связи Чивилихина и Леонова продолжались до смерти.

3 поездки Чивилихина 50-х (1954 - Печора, Воркута, 1957 - на строительство железной дороги в Сибири, 1957 - в Ленинград к студентам Лесотехнической академии, которые работали над проблемой сибирского кедра) дали материал для его произведений. Важнейшие особенности творчества Чивилихина - документальность, подчеркнутая публицистичность. В послесловии (1981) к раннему очерку «Тихая заводь» Чивилихин заметит, что в нем «давняя правда», «начало всего». По словам писателя, он «навечно обрек себя на заботы о лесе». Публицистические очерки, путевые заметки о природе составили книгу Чивилихина «Любит ли она тебя?» (1968). Чивилихин разъясняет: «Наступило время, когда любить природу мало. Любит ли она тебя и что ты сделал для того, чтобы она тебя любила? - вот как стоит ныне вопрос».

Интерес к документу сделал привлекательным для Чивилихина жанр документальной повести. После поездки писателя в Сибирь им была написана повесть «Серебряные рельсы» («Саяны»; М., 1958-67). В основе повести лежит подлинный документ - дневник Александра Кошурникова, который был участником экспедиции геологов, осуществлявших изыскательские работы для трассы будущей железной дороги. В 1942 все члены экспедиции погибли в Саянах. Текст дневника Кошурникова органически вошел в авторское повествование, 2 начала - документальное и художественное - составили единство.

Дневник Толи Листопадова, подростка из г. Бахмач, начатый 22 июня 1941 и завершенный с окончанием оккупации, стал одним из источников художественно-документальной повести «Здравствуйте, мама!» (1957-60). В повести о Великой Отечественной войне - все герои реально существовавшие люди.

В 60-е Чивилихин создает несколько повестей, в которых отсутствует документальная основа, но все, о чем рассказывает писатель, он знает досконально, сам был участником многих из описываемых событий: «Про Клаву Иванову» (1963), «Елки-моталки» (1964), «Над уровнем моря» (1964-67), «Пестрый камень» (1969). Точной передачей воздуха, атмосферы времени, характеров героев, их миропонимания выделяется повесть «Про Клаву Иванову». Место действия - железнодорожное депо. Герои и обстоятельства переданы через восприятие рабочего Петра Жигалина, который рассказывает «про Клаву Иванову» и людей депо.

Главная книга Чивилихина - «Память» (1968-83). Вторая книга «Памяти» была опубликована ранее первой - в 1981. Первая книга увидела свет в 1984. «Память» вобрала большой творческий опыт писателя предшествующих лет. Ранее он работал над произведениями о современниках. Но наступило время, когда, по словам Чивилихина, история, течение исторического времени властно захватили его. Писатель постепенно начал понимать, что эта великая и единственная неизменяемая реальность выше всех наук, потому что «связывает настоящее с прошедшим и будущим, ненавязчиво мудро и всесторонне учительствует, царит над нами». «Память» - путешествие в прошлое. Автор, рассказывая о себе и своем пути, о своей семье, своих путешествиях, делится соображениями по многим философским, этическим, историческим проблемам. Позиция автора активна. Многолетнее вдумчивое изучение исторических источников (как известных ранее, так и обнаруженных в результате личных разысканий) позволяет Чивилихину делать свои выводы. (Резкое несогласие вызывает у Чивилихина норманнская теория, евразийские идеи, ряд положений, высказанных в работах Л. Н. Гумилева, и многое др.). Мысль автора, его патриотическая позиция цементируют, соединяют в единое целостное произведение экскурсы писателя в историю, далекую и близкую.

В «Памяти» выделяется несколько главных тематических блоков: декабристы, время татаро-монгольского нашествия и борьбы с ним (крупным планом выделена оборона Козельска), «Слово о полку Игореве» и некоторые др. Внутри каждой темы свои ответвления, уточняются многие человеческие судьбы, происходит перестановка акцентов, в научный обиход вводятся новые имена и факты. Исследовательская мысль Чивилихина работает напряженно. Выводы, к которым приходит писатель, базируются на большом фактическом материале, добытом в результате многолетних поисков.

Историю декабризма Чивилихин дополняет основательным исследованием судеб, воссозданием жизни двух почти забытых декабристов - Н. Мозгалевского и П. Выгодовского. Чивилихин возвращает русской литературе XIX в. имя писателя В. Соколовского.

Писатель обнаруживает глубокие познания в русской средневековой истории, свободно ориентируется в древнерусских летописях, основательно осведомлен в обширнейшей литературе о «Слове о полку Игореве». Чивилихин обосновывает свою гипотезу об авторе «Слова…». По его мнению, автором гениального древнерусского произведения является сам кн. Игорь. «Память» написана с позиций глубочайшего уважения к русской культуре. Не все из того, что было подготовлено Чивилихиным для книги, вошло в «Память».

Сам Чивилихин обозначил жанровую структуру «Памяти» определением «роман-эссе». В критике для этой книги выдвинуто несколько номинаций (исторический роман, роман-синтез, историческое повествование эссеистического типа и др.). Вторая часть книги «Память» была удостоена Государственной премии СССР за 1982.

Владимир Алексеевич Чивилихин, советский писатель, родился 7 марта 1928 года в г. Мариинск в семье железнодорожника. Отец трагические погибает в 1937 году, через 3 года после его смерти Владимир начинает трудовую деятельность. После окончания Великой Отечественной войны переезжает в Чернигов. На творчество Чивилихина сильное влияние оказал Л. Леонов, признанный мастер социалистического реализма.

В 50-х годах писатель путешествует по Сибири, занимается вопросами сибирского кедра. Это путешествие оказывает сильное влияние на писателя, его начинают беспокоить проблемы заботы о лесе и природе. Свои путевые заметки он использует для своих полудокументальных произведений.

В 1958 году Чивилихин создает документальную повесть «Серебряные рельсы», в основе которой лежит дневник участника погибшей геологической экспедиции, проводившей работы для строительства железной дороги. В полудокументальной повести «Здравствуй, мама!» писатель раскрывает трагедию людей, попавших в фашистскую оккупацию. В основе повести положен дневник подростка, пережившего оккупацию.

В 60-е годы пишет несколько художественных повестей о событиях, участником которых он был лично. Magnum opus писателя – книга «Память», где автор повествует о себе и своих путешествиях, философски осмысляет такие исторические события как восстание декабристов и татаро-монгольское иго. Огромное внимание в повести уделено осмыслению поэмы «Слово о полку Игореве», которую писатель считал уникальным произведением мировой литературы.