Домой Сердце Андерс гоцци биография. Последний венецианец карло гоцци

Сердце

Андерс гоцци биография. Последний венецианец карло гоцци

Там же) - итальянский писатель и драматург, автор сказочных пьес (фьяб ; fiabe), использующих фольклорные элементы сюжета и принципы комедии дель арте в выборе персонажей-масок. Брат писателя Гаспаро Гоцци .

Биография

Карло Гоцци был шестым из одиннадцати детей обедневшего венецианского графа Якопо Антонио Гоцци и его супруги Анджолы Тьеполо. В поисках средств к существованию в возрасте 16 лет записался в армию, действовавшую в Далмации. Через три года вернулся в Венецию. Написал несколько сатирических произведений (стихи и памфлеты), обеспечивших ему известность и открывших дорогу в литературное общество (Академию) Гранеллески. Это общество выступало за сохранение тосканских литературных традиций и против новомодных реалистических пьес таких драматургов, как Пьетро Кьяри и Карло Гольдони . Своими пьесами-сказками Гоцци пытался составить эстетическую оппозицию новой литературе.

Свою литературную деятельность Гоцци начал с написания поэм, вполне отвечавших духу Пульчи («Причудница Марфиза» и т. д.) и эссе, в которых он полемизировал с Гольдони, проводившим тогда свою знаменитую театральную реформу. Прекрасный знаток и пламенный поклонник комедии дель арте , Гоцци полагал, что плебейским вкусам потакают прежде всего комедии самого Гольдони, а вовсе не комедия дель арте, как утверждалось. Гоцци считал комедию масок лучшим, что дала Венеция театральному искусству.

Легенда гласит, что первую свою пьесу Гоцци написал, поспорив с Гольдони (который находился тогда в зените славы), что напишет пьесу на самый незатейливый сюжет, добившись при этом колоссального успеха. Вскоре появилась «Любовь к трём апельсинам». Её появлением Гоцци создал новый жанр - фьябу, или трагикомическую сказку для театра. В основе фьябы лежит сказочный материал , там причудливо смешиваются комическое и трагическое, причём источником комического являются, как правило, коллизии с участием масок (Панталоне , Труффальдино , Тартальи , Бригеллы и Смеральдины), а трагического - конфликт главных действующих лиц. Историю этой сказки использовал С. С. Прокофьев для своей оперы 1919 года «Любовь к трём апельсинам ».

«Любовь к трём апельсинам» была написана специально для труппы Антонио Сакки, великого актёра-импровизатора. Сакки вместе со своей труппой как нельзя лучше осуществил замыслы Гоцци - успех «Любви к трём апельсинам» был потрясающий, равно как и успех 9 последующих фьяб.

«Любовь к трём апельсинам» была почти целиком импровизационной. Девять последующих фьяб сохранили импровизацию лишь там, где действие было связано с масками комедии дель арте, роли главных героев написаны благородным и выразительным белым стихом.

Фьябы Гоцци имеют огромную известность. Их высоко ценили Гёте , братья Август и Фридрих Шлегель , Э. Т. А. Гофман , мадам де Сталь , А. Н. Островский и многие другие. Покорённый талантом Гоцци, Шиллер переработал для сцены Веймарского театра «Турандот» - одну из лучших пьес Гоцци, на сюжет которой позже была написана музыка Карла Марии фон Вебера и опера Пуччини .

Оставив написание фьяб около 1765 года , Гоцци не оставил пера. Однако 23 пьесы в манере комедии плаща и шпаги принесли ему несравненно меньшую известность, нежели фьябы и написанные под конец жизни знаменитые «Бесполезные мемуары». Он был погребён в венецианской церкви Сан-Кассиано .

Его фьябы и по сей день идут по всему миру, вызывая восхищение зрителя.

Сочинения

Любовь к трём апельсинам (L’amore delle tre melarance, 1761)
Ворон (Il Corvo, 1761)
Король-олень (Il Re cervo, 1762)
Турандот (Turandot, 1762)
Женщина-змея (La donna serpente, 1762)
Зобеида (La Zobeide, 1763)
Счастливые нищие (I Pitocchi fortunati ,1764)
Синее чудовище (Il mostro turchino, 1764)
Зелёная птичка (L’Augellino belverde, 1765)
Дзеим, царь джиннов (Zeim, re de" geni, 1765)
Бесполезные воспоминания о жизни Карло Гоцци, написанные им самим и им же со смирением опубликованные (Memorie inutili della vita die Carlo Gozzi, scritte da lui medesimo, e da lui publicate per umilita, 1797). Впервые переведены на русский язык Л. М. Чачко в 2013 году.

Фильмы, снятые по мотивам произведений Карло Гоцци

«Король-олень » - СССР, «Киностудия им. Горького », 1969 год , режиссёр Павел Арсенов
«Любовь к трем апельсинам » - СССР, «Мосфильм » - Болгария, Софийская студия, 1970, режиссёры Виктор Титов и Юрий Богатыренко
«Ворон » - СССР, 1986, режиссёр Валентин Плучек
«Турандот » - СССР, «Грузия-фильм », 1990 год , режиссёр Отар Шаматава .

Напишите отзыв о статье "Гоцци, Карло"

Литература

Гоцци К. Сказки для театра / Вступ. ст., коммент. и ред. пер. С. Мокульского. - М .: Искусство, 1956. - 889 с.
Гоцци К. Сказки для театра / Вступ. ст. Н. Томашевского. - М .: Правда, 1989.
Томашевский Н. // К. Гольдони. Комедии. К. Гоцци. Сказки для театра. В. Альфьери. Трагедии. - М .: Художественная литература, 1971.
Гоцци К. Бесполезные мемуары / Пер. Л. М. Чачко - М .: Бюро Маяк, 2013. - ISBN 978-5-518-35036-6

Примечания

Ссылки

Гоцци К. . / Пер. Т. Л. Щепкиной-Куперник
// Энциклопедия «Кругосвет ».
- статья из Литературной энциклопедии 1929-1939

Отрывок, характеризующий Гоцци, Карло

Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да, и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.

Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.

by Записки Дикой Хозяйки

В глухом уголке Венеции, на набережной Сан-Патерниано, стоит ветхий палаццо XVII века. Сероватая штукатурка, покрывающая фасад, местами облупилась, но, как и раньше, прекрасны его архитектурные линии, гармонично сочетание окон и изящных балконов - все говорит о том, что когда-то это трехэтажное здание выглядело совсем иначе.

Четыре широкие арки, прикрытые затейливыми ажурными решетками, образуют первый этаж, стрельчатые окна второго и третьего выполнены из желтого мрамора, на фасаде портал с колоннами, украшенными каменными вазами. Над карнизом беломраморные статуи муз, ведь бывший владелец дворца граф Гоцци был великим поэтом и гениальным сказочником.

Это он, Карло Гоцци, запечатлел в своих фантастических комедиях яркую праздничность и таинственность Венеции. Читателю его имя напомнит легендарную постановку Е. Вахтангова «Принцесса Турандот» или не менее известный спектакль В. Мейерхольда «Любовь к трем апельсинам».

Детство и юность

Гоцци родился в старинном прадедовском полуразрушенном дворце. Его отец, граф Джакопо-Антонио Гоцци, был типичным венецианским аристократом - непрактичным, легкомысленным, скептическим; мать Анджела Тьеполо отличалась высокомерным, властным характером. Главную роль в семье играл старший брат Карло - писатель и журналист Гаспаро Гоцци, женатый на известной поэтессе Луизе Бергали.

После смерти их матери Луиза захватила управление всем имуществом графов Гоцци, и вскоре семья разорилась окончательно, а родовой дворец превратился в жалкий, запущенный дом, покрытый пылью и паутиной. С детских лет будущий великий сказочник видел вокруг себя страшное оскудение, почти нищету, отчаянную борьбу за существование.

Стремясь стать материально независимым, в 20 лет он поступил на военную службу, соответствовавшую его аристократическому происхождению, - отправился в Далмацию в свите генерального интенданта Венеции. Однако военная карьера пришлась ему не по вкусу, четыре года спустя он вернулся в Венецию и прожил там до конца своих дней, никуда уже не уезжая.

Дома его ждали полное разорение и нищета. Чтобы спасти остатки родового имущества, он вел судебные процессы, выкупал и ремонтировал заложенные дома и через несколько лет обеспечил своим близким сносное существование, а сам смог предаться любимому занятию - сочинению стихов.

Венеция - город маски

Венецию XVIII века называют городом маски. Никогда и нигде больше жизнь не была так похожа на театральное зрелище: венецианцы тех времен чувствовали себя участниками какой-то бесконечной комедии, разыгрывавшейся на улицах и площадях, - и с радостью и страстью рядились и надевали маски в дни карнавала. Жизнь в городе была вечным праздником.

Известный историк XIX века Ф. Монье писал: «Венеция накопила за собой слишком много истории... и пролила слишком много крови. Она слишком долго и слишком далеко отправляла свои страшные галеры, слишком много мечтала о грандиозных предназначениях и слишком многие из них осуществила... После трудной недели настало наконец воскресенье и начался праздник.

Ее население - это праздничная и праздная толпа: поэты и приживальщики, парикмахеры и ростовщики, певцы, веселые женщины, танцовщицы, актрисы, сводники и банкометы, все, что живет удовольствиями или создает их. Благословенный час театра или концерта - это час их праздника... Жизнь покинула огромные давящие дворцы, она стала общей и уличной и весело разлилась ярмаркой по всему городу...

С первого воскресенья в октябре и до Рождества, с 6 января и до первого дня поста, в день святого Марка, в праздник Вознесения, в день выборов дожа и других должностных лиц каждому из венецианцев было позволено носить маску. В эти дни открыты театры, это карнавал, и он длится... полгода... все ходят в масках, начиная с дожа и кончая последней служанкой. В маске исполняют свои дела, защищают процессы, покупают рыбу, пишут, делают визиты. В маске можно все сказать и на все осмелиться; разрешенная Республикой маска находится под ее покровительством... Маскированным можно войти всюду: в салон, в канцелярию, в монастырь, на бал, в Ридотто...

Никаких преград, никаких званий. Нет больше ни патриция в длинной мантии, ни носильщика, который целует ее край, ни шпиона, ни монахини, ни дамы, ни инквизитора, ни фигляра, ни бедняка, ни иностранца. Нет ничего, кроме одного титула и одного существа - Синьор Маска».

Однако около 1755 года для каждого, кто любил эту комедию масок и видел в ней яркое проявление итальянского народного гения, настали печальные дни. Последняя комедийная труппа знаменитого арлекина Саки покинула родной город и в поисках заработков направилась в далекую Португалию. В театрах шли одни лишь трагедии аббата Кьяри, переведенные с французского, и пьесы Гольдони, подражающие французским.

Однажды в книжной лавке Боттинелли, что находилась в темном закоулке за Торре дель Оролоджио, встретились несколько литераторов. В их числе был и сам Гольдони. Опьяненный успехом, он долго рассказывал о значении сделанного им переворота в итальянском театре, осыпал насмешками и бранью старую комедию масок. Тогда один из присутствующих, высокий и худой человек, молча сидевший до тех пор на связке книг, поднялся и воскликнул: «Клянусь, что с помощью масок нашей старой комедии я соберу больше зрителей на "Любовь к трем апельсинам", чем вы на разные ваши Памелы и Ирканы». Все рассмеялись этой шутке графа Карло Гоцци - «Любовь к трем апельсинам» была народной сказкой, которую няньки рассказывали маленьким детям. Но он не думал шутить, и Венеция скоро убедилась в этом.

Сказки Гоцци

Гоцци обожал народную поэзию, сказку, комедию масок, называл ее гордостью Италии и взялся доказать своим противникам, что «искусное построение пьесы, правильное развитие ее действия и гармонический стиль достаточны, чтобы придать детскому фантастическому сюжету, разработанному в плане серьезного представления, полную иллюзию правды и приковать к нему внимание всякого человека» - так он потом напишет в мемуарах.

25 января 1761 года труппа актеров комедии масок знаменитого Антонио Саки, неожиданно вернувшаяся из Лиссабона, сыграла в театре Сан-Самуэле пьесу Гоцци «Любовь к трем апельсинам». Сквозные роли четырех масок в ней исполнили блистательные актеры, понимавшие, как важна была эта битва за старую народную комедию. И вышли из нее победителями! Торжество Гоцци было полным. «Я знал, - скажет он, - с кем имею дело, - у венецианцев есть любовь к чудесному. Гольдони заглушил это поэтическое чувство и тем оболгал наш национальный характер. Теперь надо было его пробудить снова». Так началось возрождение театра масок.

Павел Муратов в своей замечательной книге «Образы Италии» называет сказки Гоцци «записанными снами, может быть снами наяву, некоего чудака и мечтателя». В них есть говорящие голуби, короли, обращенные в оленей, и коварные трусы, принимающие вид королей...

Там статуи хохочут, как только солжет женщина, там есть лестницы, имеющие 40 702 004 ступени, и полные яств столы, возникающие среди пустыни, откуда исходит голос, при звуках которого та становится садом. Действующие лица - это короли настоящие и короли карточные, очарованные принцессы, маги, министры, визири, драконы, птицы, статуи с Пьяццы и еще - четыре маски знаменитой труппы Саки: Тарталья, Труффальдино, Бригелла и Панталоне.

В своем дворце, порожденном ночью, прекрасная Барбарина не может утешиться оттого, что все блага на земле дались ей без труда, но нет у нее пляшущей Золотой воды и Поющего яблока. Норандо, правитель Дамаска, плавает на морском чудовище; путешествия на Луну совершаются в мгновение ока. Происходят землетрясения, вихри, волшебства, видения, чудеса. Ничто ничем не оправдывается, ничто не может быть объяснено законами здравого смысла.

«Карло Гоцци создал новое искусство, а тот, кто создает искусство, становится его рабом; он нечаянно вызвал волшебство и чары сверхъестественного мира, и сверхъестественное не захотело теперь отпустить своего заклинателя», - заметила известная английская писательница и критик XIX века Вернон Ли в книге «Италия».

Это подтверждает и сам Гоцци в своих «Бесполезных воспоминаниях», которые он опубликовал в 1797 году. Третья глава их полностью посвящена его общению с миром духов и фей. В ней подробно рассказывается, как эти таинственные существа мстили ему, когда он слишком дерзко подвергал их в своих комедиях насмешкам Арлекина и Бригеллы.

«Месть духов»

Именно «месть духов», уверяет Гоцци, заставила его в конце концов бросить писание волшебных сказок: «Нельзя играть безнаказанно с демонами и феями. Из мира духов нельзя уйти так легко, как хотелось бы, раз только бросился в него безрассудно. Все шло хорошо до представления "Турандот". Невидимые силы прощали мне эти первые опыты. Но вот "Женщина-Змея" и "Зобеида" заставили таинственный мир обратить внимание на мою дерзость. "Синее чудовище" и "Зеленая птичка" возбудили его ропот...

Но я был слишком молод, чтобы оценить настоящую опасность, которая мне угрожала. В день представления "Царя джиннов" негодование невидимых врагов проявилось ясно. На мне были новые панталоны, и я пил кофе за кулисами. Занавес поднялся. Густая притихшая толпа наполняла театр. Пьеса уже началась, и все указывало на успех, как вдруг непобедимый страх овладел мною, и меня охватила дрожь. Мои руки сделали неловкое движение, и я опрокинул чашку кофе на свои новые шелковые панталоны. Спеша пробраться в актерское фойе, я поскользнулся на лестнице и разорвал на колене злосчастные панталоны, уже залитые кофе».

Таинственные силы преследовали Гоцци и на улицах Венеции: «Зима ли была или лето, беру небо в свидетели, никогда, о никогда внезапный ливень не разражался над городом без того, чтобы я не был на улице и не под зонтом. Восемь раз из десяти в течение всей моей жизни, как только я хотел быть один и работать, надоедливый посетитель непременно прерывал меня и доводил мое терпение до крайних пределов. Восемь раз из десяти, как только я начинал бриться, сейчас же раздавался звонок, и оказывалось, что кому-то надо говорить со мной безотлагательно.

В самое лучшее время года, в самую сухую погоду, уж если где-нибудь между плит мостовой таилась хоть одна лужа, злой дух толкал как раз туда мою рассеянную ногу. Когда одна из тех печальных необходимостей, на которые обрекла нас природа, заставляла меня искать на улице укромного уголка, ни разу не случалось, чтобы враждебные демоны не заставили пройти около меня красивую даму, - или даже передо мной отворялась дверь, и оттуда выходило целое общество, приводя в отчаяние мою скромность».

Однажды Гоцци возвращался из своего имения во Фриули. Дело было в ноябре, и он подъезжал к Венеции измученный холодом и трудной дорогой, желая только одного - поужинать и лечь спать. Но приближаясь к своему дому, он с удивлением увидел, что улица запружена толпой масок. К центральному входу пробраться было невозможно, и Гоцци пришлось воспользоваться потайной дверью, находившейся со стороны канала.

На мостике он остановился в изумлении: в ярко освещенных окнах были видны пары, танцевавшие под громкую музыку. Гоцци едва впустили в дом, а узнав, кто он, сообщили, что сенатор Брагадин, его сосед, отмечающий свое избрание в Совет Венеции, благодарит графа за любезное позволение соединить их дворцы, чтобы использовать оба палаццо для праздника. «Сколько же продлится это празднество?» - мог только проговорить про Гоцци. «Чтобы не солгать вам, - ответил дворецкий, - три дня и три ночи».

Эти три дня и три ночи бедный сказочник провел в гостинице. Когда все кончилось, он отправился с визитом к Брагадину, и тот, рассыпавшись в благодарностях, рассказал Гоцци, что получил разрешение, подписанное... им самим! «Я первый раз слышал про это письмо и про ответ. Я без труда угадал, откуда все это идет. Все эти вещи не подлежат объяснению. Их надо оставить в скрывающем их тумане».

Последний венецианец

Карло Гоцци напечатал мемуары в год, когда Венеция, захваченная войсками Наполеона, перестала существовать. От этого времени сохранилось одно его письмо. «Я всегда буду старым ребенком, - писал он. - Я не могу восстать на мое прошлое и не могу идти против моей совести, - хотя бы из упрямства или из самолюбия; поэтому я смотрю, слушаю и молчу. В том, что я мог бы сказать, было бы противоречие между моим рассудком и моим чувством.

Я не без ужаса восхищаюсь страшными истинами, которые с ружьем в руках явились из-за Альп. Но мое венецианское сердце обливается кровью, когда я вижу, что мое отечество погибло и что исчезло даже его имя. Вы скажете, что я мелочен и что я должен гордиться новым, более обширным и сильным отечеством. Но в мои годы трудно иметь молодую гибкость и изворотливость суждений.

На набережной Скьявони есть скамья, где я сижу охотнее, чем где-либо: мне там хорошо. Вы не решитесь сказать, что я обязан любить всю набережную так же, как это излюбленное мною место; отчего же вы хотите, чтобы я раздвинул границы моего патриотизма? Пусть это сделают мои племянники».

Павел Муратов назвал Гоцци последним венецианцем. Но его можно назвать и первым романтиком. Уже в конце XVIII - начале XIX века немецкие и французские романтики увидели в нем своего предшественника. Об этом свидетельствуют восторженные высказывания Гете, Шиллера, Шлегеля, Тика, Гофмана, мадам де Сталь, Нодье, Готье. Влияние Карло Гоцци ощущается и в творчестве гениального датского сказочника Ганса Христиана Андерсена.

Биография

Его фьябы и по сей день идут по всему миру, вызывая восхищение зрителя.

По названию пьесы Карло Гоцци «Турандот» назван астероид (530) Турандот , открытый в 1904 году немецким астрономом Максом Вольфом в Обсерватории Хайдельберг-Кёнигштуль .

Видео по теме

Сочинения

Любовь к трём апельсинам (L’amore delle tre melarance, 1761)
Ворон (Il Corvo, 1761)
Король-олень (Il Re cervo, 1762)
Турандот (англ.) русск. (Turandot, 1762)
Женщина-змея (La donna serpente, 1762)
Зобеида (La Zobeide, 1763)
Счастливые нищие (I Pitocchi fortunati ,1764)
Синее чудовище (Il mostro turchino, 1764)
Зелёная птичка (L’Augellino belverde, 1765)
Дзеим, царь джиннов (Zeim, re de" geni, 1765)
Бесполезные воспоминания о жизни Карло Гоцци, написанные им самим и им же со смирением опубликованные (Memorie inutili della vita die Carlo Gozzi, scritte da lui medesimo, e da lui publicate per umilita, 1797). Впервые переведены на русский язык Л. М. Чачко в 2013 году.

Карло Гоцци (Gozzi, Carlo) (1720–1806), итальянский драматург. Родился 13 декабря 1720 в Венеции. Получил домашнее образование. В возрасте 16 лет отправился на воинскую службу в Далмацию, три года спустя вернулся на родину. Аристократ и консерватор по натуре, Гоцци выступал против любых литературных новаций. В 1757 в комическом альманахе Парусник власти (La Tartana degli influssi) и в 1761 в Причуднице Марфизе (La Marfisa bizarra), поэме-сатире на венецианское общество, он выступил с нападками на К.Гольдони и П.Кьяри, которые в своих пьесах отказывались от традиционной комедии дель арте с ее персонажами-масками и отдавали предпочтение реализму. Воскрешая традиционную комедию масок, Гоцци написал ряд сказочных пьес, названных им «фьябами». В основу их сюжетов легли детские сказки; сами пьесы отличаются необычностью обстановки, чудесными превращениями и наличием знакомых персонажей-масок – Панталоне, Труффальдино и др. Поставленная с оглушительным успехом 25 января 1761 Любовь к трем апельсинам (L"amore delle tre melarance) легла впоследствии в основу оперы С.Прокофьева (1921). Всего Гоцци сочинил 10 сказок-фьяб, в т.ч. Ворон (Il Corvo, 1761), Турандот (Turandot, 1762) и Зеленая птичка (L"augellin belverde, 1765). Шиллеровская обработка Турандот позднее легла в основу оперы Дж.Пуччини. Эти пьесы, отмеченные воображением и драматургическим талантом автора, все же в значительной степени обязаны своим эффектом игре актеров. Впоследствии Гоцци писал комедии в духе испанской «комедии плаща и шпаги». Около 1780 начал работу над мемуарами, озаглавленными им самим Бесполезные воспоминания (Memorie inutili, 1797). Это произведение воссоздает яркую картину венецианской жизни и схваток, участником которых был Гоцци.