Сетевой научно-практический журнал
РЕЗУЛЬТАТ
УДК 801.81(73)
Сташко ГИ.
Фольклорные песни в разных культурах имеют много одинаковых характеристик, хотя часто присутствуют и значительные отличия, по которым определяется принадлежность фольклорных песен к определенной культуре. В нашей статье рассматриваются ключевые культурно-исторические вехи с целью пояснения большого количества источников американского песенного фольклора. Особое внимание уделяется тематическому и гендерному аспектам, которые выступают важными отличительными признаками и подтверждают образ свободолюбивой, патриотичной и демократичной нации. Анализ песенных текстов позволяет установить и очертить лингвистические и музыкальные особенности американского песенного фольклора. Данные проведенного нами исследования свидетельствуют о специфической поликорневой базе и многогранности американской фольклорной песни, неоднократно подтверждают ее уникальные аутентичность и этнос, и дают возможность реконструировать культурно-исторические изменения в обществе в целом и в фольклорной песне в частности.
Ключевые слова: фольклор; духовная и песенная культура; американская фольклорная песня; этнос.
Some aspects of the american folk song
Folk songs in different cultures have many similar characteristics, though there also exist significant distinctions that help track what culture a folk song belongs to. The article highlights the key cultural and historical milestones with the purpose to explain a big number of American song folklore sources. Special attention was given to the aspects of topic and gender that function as important distinguishing features and demonstrate the image of a freedom-loving, patriotic and democratic nation. The analysis of lyrics enables to reveal and outline the linguistic and music peculiarities of the American song folklore. The data obtained in the course of our research demonstrate a specific multirooted base and complexity of the American folk song, many a time prove its unique authenticity and ethnos and give a possibility to reconstruct some cultural and historical changes in the society in general and in the folk song in particular.
y words: folklore; spiritual and song culture; American folk song; ethnos.
Сташко Г.И.
ОСОБЕННОСТИ АМЕРИКАНСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ПЕСНИ
РЕЗУЛЬТАТ
Изучение фольклора не только как исторической и культурной ценности, но и как кладезя лингвистических особенностей на сегодняшний день приоритетно в силу растущего интереса к фольклорной песне. В частности, молодое поколение Америки все больше увлекается трендовым направлением фольк, появляются группы и просто сольные певцы, которые становятся популярными, перепевая ремиксы народного творчества. Волна патриотизма уже в который раз накрывает страну с неравнодушными ценителями прекрасного. Почему же фольклорная песня не уходит в историю и каждый раз, подобно фениксу, возрождается снова и снова? Какие особенности помогают ей одновременно оставаться частью истории и проходить сквозь века с минимальными изменениями? И, наконец, почему несмотря на большой интерес к американской фольклорной песне со стороны ученых-лингвистов (C.C. Асирян, И. Головаха-Хикс, Я.Ф. Дмитриев, Л.Ф. Омельченко, Н.И. Панасенко, В.О. Самохина, W.R. Bascom, D. Ben-Amos, A.B. Botkin, F.J. Child, J.H. McDowell, A. Dundes, D. Kingman, A. Lomax, J. Lomax, B. Toelken), все еще звучит сомнение касательно аутентичности американского песенного фольклора?
В нашей статье предметом исследования стали песенные тексты (народные и популярные), преимущественно народные. Мы проанализировали американский песенный фольклор (далее АПФ) с целью получить ответы на вышеизложенные вопросы и очертили его ключевые особенности.
1. Многогранность по причине полинациональности. На сегодняшний день вопросами АПФ занимаются многие ученые - этнологи, фольклористы, лингвисты, музыканты; существуют журналы, книги, энциклопедии и масса песенников от собирателей фольклора. Следовательно, весь этот обширный материал классифицирован и проанализирован с разных точек зрения множеством представителей разных школ и студий. Общий анализ показывает наличие четырех ключевых источников АПФ: древнюю культуру коренного населения Америки - индейцев, многообразие культуры иммигрантов из Европы, африканскую культуру темнокожых и авторские песни, которые в силу
своей популярности стали народными.
Коренное население Северной Америки, американские индейцы, как никто другой внесли неоценимый вклад, свидетельствующий о прочных американских корнях АПФ и своей аутентичной природе.
Американские индейцы и эскимосы, первые хозяева континента, были охотниками и воинами, земледельцами и рыболовами. Но, в первую очередь, они были и есть свободолюбивыми храбрецами. Их песни пестрят образами мудрых вождей, всемогущих богов и магических знахарей. Они воспевали свободу и рассказывали о своих бедах, надеясь на волшебство человеческой мечты . Как пример, можно привести такие песни: «Hey, Hey, Wataney» (колыбельная племен Оджибве), «Ya Ha Haway» (песня-приветствие), «Shenandoah» (песня о любви к дочери вождя).
В начале 17 столетия в Америке появились первые африканские рабы. Они не умели писать и читать, поэтому сказки, поговорки, танцы стали средством общения и смыслом жизни, а песни занимали особое место. Так, в песнях «Pick a Bale of Cotton» и «All the Pretty Little Horses» описана вся жизнь и все страдания афроамериканцев. Госпелз и спиричу-элз - религиозные песни о надежде, свободе, спасении души («He’s Got the Whole World in His Hands», «Rock’a My Soul», «Swing Low, Sweet Chariot», «Do Lord, Remember Me!»), блюз - песни об обманутой любви и грусти («Good Morning Blues», «Frankie and Johnny», «A Man Without a Woman», «St. James Infirmary», «Careless Love»), джазовые - песни об отдыхе («A-Tisket, A-Tasket», «Hush, Little Baby», «I’ve Been Working on the Railroad», «Waterboy»).
Дискутируя об африканских корнях АПФ, можно придерживаться кардинально противоположных мнений о его аутенчичности, но вместе с тем фольклористы, занимавшиеся компаративистикой, отмечают некоторые особенности. Так, Т. Голенпольский приводит примеры исследований, которые четко указывают на расхождения африканского фольклора с американским: «Это не были чисто африканские песни, сказки, поговорки, а их своеобразное переложение, модификация, адаптация к новым условиям. ... Это
серия Вопросы теоретической и прикладной лингвистики
Сташко Г.И.
ОСОБЕННОСТИ АМЕРИКАНСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ПЕСНИ
РЕЗУЛЬТАТ
Сетевой научно-практическии журн
было подлинно народное творчество. ... По своему духу, по способу выражения африканский фольклор лаконичен, сдержан, философичен, даже фаталистичен. В этом отношении американский фольклор с его эмоциональным характером представляет собой его противоположность. Африканский фольклор был продуктом симбиоза африканского прошлого и трудносплетений жизни темнокожих в США» .
Еще одним важным и разветвленным источником является фольклор иммигрантов, особенно из Великобритании, Ирландии, Голландии и Мексики, которые привезли с собой часть культурного наследия своей родины и внесли свой вклад в развитие АПФ.
Пожалуй, наибольший процент переселенцев имели английские корни. Они прибыли в Америку с мечтой о земле, достатке и социальном статусе. Многие занимались торговлей, терпели фиаско и переезжали дальше в поисках лучшей судьбы. Их хитрость («On Top of Old Smoky») и отменное чувство юмора («Yankee Doodle», «A Frog Went A-Courting»), трудолюбие («Billy Boy») и влюбчивость («Greensleeves») отражаются в фольклоре Америки. Переселенцы из Ирландии обычно пели о святом Патрике, покровителе Ирландии («Pat on the Railway»), о море и моряках («Drunken Sailor»), о красивых девушках («Sweet Molly Malone»), любили маршевые песни («The Girl I Left Behind», «When Johnny Comes Marching Home»). Шотландцы привезли с собой новогоднюю песню («Auld Lang Syne»), песни о безответной любви («Barbara Allen», «Annie Laurie») и простую веселую игровую песню («Skip to My Lou»). Валлийцы поделились своим спокойствием и любовью («All Through the Night»), а голландцы - благодарностью («Thanksgiving Prayer»).
Несмотря на географическую близость, мексиканский след в АПФ не такой значительный. Песня «La Bamba» - самая известная в США. Возможно, по причине лингвистических особенностей мексиканские народные песни остались в своем оригинальном виде и не получили широкого распространения.
Резюмируя вопрос аутентичности этого пласта АПФ, следует отметить, что благодаря иммигрантам он, безусловно, уходит
корнями в Европу, но благодаря времени, обширной территории, популярности среди малограмотного рабочего класса можем наблюдать полную или частичную его модификацию и интеграцию в новое общество и культуру.
Четвертый кит, авторские песни, незаслуженно игнорируется как источник АПФ. Авторские песни часто не принимаются во внимание фольклористами, а ведь это огромный пласт культуры, заслуживающий внимания. Формирование американского фольклора началось в 17 веке. Благодаря наличию письменности и книгопечатания большинство авторов американских песен известны. Как справедливо отмечает Н.И. Панасенко, «американские авторские песни можно считать народными при условии, что они сохраняют свою популярность на протяжении нескольких веков. В этой связи при анализе песенного текста невозможно избежать ссылок на исторический период, сопровождающий создание любого художественного произведения. Знание состояния общества помогает понять мотивы, побудившие автора выбрать именно такую форму самовыражения» .
Много поэтов и композиторов (H. Dacre, J. Davis, S. Foster, G. Garawan, F. Hamilton, L. Hays, Z. Horton, H. Ledbetter, J. Lomax, P. Montross, P. Seeger, J.E. Winner и др.) вошли в историю благодаря своим шедеврам, которые стали народными. Такие известные песни как «You Are My Sunshine», «A Bicycle Built for Two», «Little Brown Jug», «Where Have All the Flowers Gone?», «The Hammer Song», «Oh! Susanna», «Good Night, Irene», «Clementine», «Beautiful Dreamer», «We Shall Overcome» известны каждому простому американцу. Они присутствуют в сборниках фольклорных песен, их перепевают известные исполнители, их простота и узнаваемость способствуют присвоению им статуса «народных».
2. Коллективный характер. Как отмечает К.А. Богданов, «фольклор - это ценность не индивидуализирующего, но коллективизирующего свойства: она принадлежит всем и вместе с тем - никому в отдельности» . Эта черта характерна для всех жанров фольклора любой нации. Но в силу того, что в Северной Америке многие авторские песни настолько полюбились и стали частью фоль-
серия Вопросы теоретической и прикладной лингвистики
Сташко Г.И.
ОСОБЕННОСТИ АМЕРИКАНСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ПЕСНИ
РЕЗУЛЬТАТ
Сетевой научно-практическии журн
клорного наследия, этот факт еще раз доказывает их этнос и позволяет говорить об их коллективном характере.
3. Поливариантность. В силу исторического прошлого, географических особенностей, культурных предпочтений и активной миграции в 17-19 ст. американская фольклорная песня может иметь иногда больше сотни вариантов. Так, «Barbara Allen», «A Frog Went A-Courting», «Yankee Doodle», «Auld Lang Syne», «Billy Boy» настолько популярны, что насчитывают более 300 записанных вариантов. Иногда отличия незначительные, обычно в именах собственных. Например, имя тетушки в песне «Go Tell Aunt Rhody» (Abbie, Nancy, Tabby) могло меняться в зависимости от региона и даже семьи. Песня «Down in the Valley» в некоторых регионах известна под названиями «Birmingham Jail», «Barbourvi-lle Jail» и «Powder Mill Jail». Иногда добавлялись куплеты («A Frog Went A-Courting»), хотя фольклорная песня обычно имеет четыре куплета и припев. Часто вместо старых куплетов появлялись новые всего лишь по причине плохой памяти любителей фольклорной песни («On Top of Old Smokey») или благодаря новой веселой рифме («Clementine»).
Резюмируя вопрос аутентичности этого пласта АПФ, следует отметить, что благодаря иммигрантам он, безусловно, уходит корнями в Европу, но благодаря времени, обширной территории, популярности среди малограмотного рабочего класса можем наблюдать полную или частичную его модификацию и интеграцию в новое общество и культуру. И если авторская песня является принципиально статичной, то вариантность есть основной формой существования фольклорной песни.
4. Разнообразная тематика с патриотическим акцентом. Что же касается тематики американских народных песен, то традиционно классифицируются песни о любви и дружбе («Long Time Ago»), детские («Hickory, Dickory, Dock»), колыбельные («All the Pretty Little Horses»), рабочие («Pick a Bale of Cotton»), песни Запада, появившиеся в период освоения дикого Запада («On Top of Old Smokey», «Oh! Susanna»), песни войны и протеста («John Brown’s Body»), песни религиозной тематики («Do, Lord, Remember Me!») .
Особо следует подчеркнуть патриотизм и любовь американцев к своей стране. И, говоря о сюжетах, разворачивающихся в фольклорных песнях, на наш взгляд, стоить применить исторический подход. Песни коренных жителей просты; они о богах, природе, мудрости вождей и магии шаманов. Любовь к природе здесь следует понимать как любовь к тому месту, где ты родился и живешь. Фольклор темнокожих - об их тяжелой жизни, мечте о свободе; особое место занимает религия. По нашему мнению, именно религиозные песни одни из наиболее патриотичных, ведь любовь к Богу учит любить своего ближнего и свою родину. Песни переселенцев из Европы в большинстве веселые, почти всегда о ком-то, народном любимчике или типичном друге, девушке, простофиле. Преобладают любовно-лирические песни. Но, есть маршевые и морские, которые прославляют доблестных воинов, капитанов кораблей, поддерживают боевой дух, отвагу и патриотизм. Песни, созданные на территории США во времена осваивания новых горизонтов, обычно о труде и удаче. Во время строительства страны каждый штат получил свой «народный гимн» о величии и красоте края. Песни 20 столетия - авторские в своем большинстве, наиболее пропитаны духом патриотизма. Целью их написания часто было желание подбодрить народ в годы депрессии и войн, и показать, что любовь к родине творит чудеса.
5. Гендерный аспект. Анализ АПФ показал, что чаще главным героем народной песни становится мужчина: мудрый вождь, бесстрашный ковбой, трудолюбивый и ленивый рабочий, хитрый ловкач, умный лидер. Но эти же песни почти всегда имеют и второй персонаж - женщину. Прямо или косвенно она присутствует в большинстве фольклорных песен. Это мать, укладывающая спать дитя; мать, напутствующая сына или дочь. Она самая мудрая и самая любящая. Это невеста, жена, подруга. В нее влюблены все в округе, и она самая прекрасная. В американских песнях женщина - преимущественно объект рассказа или адресат . Резюмируя, можно предположить, что социальный статус женщины в Америке достаточно высок, она независима и капризна, достойна быть наравне с мужчиной.
серия Вопросы теоретической и прикладной лингвистики
Сташко Г.И.
ОСОБЕННОСТИ АМЕРИКАНСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ПЕСНИ
РЕЗУЛЬТАТ
Сетевой научно-практическии журн
6. Мелодический компонент. Текст и мелодия в песнях всегда взаимосвязаны. Музыкальная форма в фольклорной песне скорее принципиально традиционна; мажорный и минорный лады традиционно ассоциируются с положительными и отрицательными эмоциями. Разные тональности служат выражению оттенков чувств, человеческого духа и вдохновения. И, как свидетельствуют результаты исследований Н.И. Панасенко, «в американских песнях всегда есть надежда на лучшие времена; они написаны в мажорних тональностях» . Например, анализ аф-ро-американских колыбельных песен в АПФ показал, что по эмоциональной окраске классические народные колыбельные воспринимаются как грустные, но в них часто ощущается надежда на лучшее будущее, свободу, вера в завтрашний день . Следует также отметить, что афро-американские фольклорные песни по праву признаны самыми музыкальными и такими, что выражают богатейшую палитру чувств и эмоций с помощью не только слов, но и музыки. Им присущ природный ритм и уникальная экспрессия .
7. Языковой аспект. Язык предоставляет широкие возможности для создания и сочетания языковых средств. Наряду с литературной нормой, в фольклорной песне встречаются просторечия и диалектизмы, о чем свидетельствуют многочисленные примеры лексического и грамматического характера. Скорее, следует отметить смешанный стиль. Вокабуляр песенного текста в силу исторических причин и национальных особенностей чрезвычайно насыщен стилистически. Термины, архаизмы, поэтическая лексика выгодно смотрятся рядом со сленгом, жаргонизмами, диалектизмами и просторечием .
Подводя итог, можно отметить богатую и насыщенную духовную культуру американского народа, и совершенно очевидно, что большую роль в этой духовности играет фольклорная песня. Она является носителем и выразителем менталитета и национального характера народа. В ней четко выражено мировоззрение народа, моральные, духовные, социальные, эстетические и другие идеалы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Богданов К.А. Повседневность и мифология: Исследования по семиотике фольклорной действительности. СПб.: Искус-ство-СПБ, 2001. 437 с.
2. Народ, да! Из американского фольклора. М.: Правда, 1983. 480 с.
3. Панасенко Н.И. Контрастивный анализ украинского и американского песенного фольклора // Нова фшолопя. 2010. № 43. С. 197-203.
4. Панасенко Н.1. Тональт характеристики украшських й американських лiричних тсень // Вюник Прикарпатського ун-ту. Фн лолопя. 2003. № 7. С. 28-34.
5. Панасенко Н.И. Украинская и американская лирическая народная песня: два мира - две судьбы // Наукове видання «Мова i культура». 2000. №. 2, т.1. С. 107-115.
6. Панасенко Н.И., Дмитриев Я.Ф. Культурологический подход к классификации американского песенного фольклора // Втник Луганського нац. пед. ун-ту iм. Т. Шевченка. 2008. № 24 (163). С. 168-183.
7. Панасенко Н.И., Дмитриев Я.Ф. Стилистические особенности лексики в текстах
американских шуточных песен // Нова фшолопя. 2002. №1 (12). С. 143-149.
8. Сташко Г.1. Засоби стилютично! фонетики у створенш жшочих образiв (на матерн алi американського тсенного фольклору) // Науковi записки нащонального утверсите-ту «Острозька академiя». Серiя: Фшолопч-на. 2014. № 44. С. 293-295.
9. Appleby A., Stone J. America’s All-Time Favorite Songs. New York. London. Sydney: Amsco Publications, 1991. 398 p.
11. Malkoc A.M. Old favorites for all ages. Washington, DC: USIA, 1994. 131 p.
12. Osman A.H. and McConochie J. If you feel like singing. New York: USIA, 1993. 95 p.
13. Panasenko N.I. Melodic component as the means of expressing emotions and feelings in Ukrainian and American folk love songs // International Journal of Arts and Commerce. UK, 2013. Vol. 2, No 7. P. 142-154.
14. Raph Th. The American Song Treasury. 100 Favorites. New York: Dover Publications, 1986. 406 p.
серия Вопросы теоретической и прикладной лингвистики
Сташко Г.И.
ОСОБЕННОСТИ АМЕРИКАНСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ ПЕСНИ
РЕЗУЛЬТАТ
Сетевой научно-практическии журн
1. Bogdanov К. Everyday Culture and Mythology: Researches on Semiotics of Folklore Reality. SPb.: Iskusstvo-SPB, 2001. 437 p.
2. People, yes! From American Folklore. Мoscow: Pravda, 1983. 480 p.
3. Panasenko N. Nova Philologiya. Collection of Scholarly Papers. Issue 43, 2010. Pp. 197-203.
4. Panasenko N. Scholarly Papers of Prikar-patsky University. Philology. Issue 7, 2003. Pp. 28-34.
5. Panasenko N. A Scientific Paper «Language and Culture». Volume 1, Issue 2, 2000. Pp.107-115.
6. Panasenko N., Dmitriyev Ya. Scholarly Papers of Lugansk Pedagogical University. Philological Sciences. Issue 24 (109), 2008. Pp. 168-183.
7. Panasenko N., Dmytriyev Ya. Nova Philologiya. Issue 1 (12), 2002. Pp. 143-149.
8. Stashko G. Scholarly Papers of the National University of Ostroh Academy. Philology. Issue 44, 2014. Pp. 293-295.
9. Appleby A., Stone J. America’s All-Time Favorite Songs. New York. London. Sydney: Am-sco Publications, 1991. 398 p.
10. American Folklore. An Encyclopedia. New York & London: Garland Publishing, Inc.,
11. Malkoc A. M. Old favorites for all ages. Washington, DC: USIA, 1994. 131 p.
12. Osman A.H., McConochie J. If you Feel Like Singing. New York: USIA, 1993. 95 p.
13. Panasenko N. International Journal of Arts and Commerce. Volume 2, Issue 7 (2013): Pp. 142-154.
14. Raph T. The American Song Treasury. 100 Favorites. New York: Dover Publications,
Сташко Галина Ивановна
аспирант
Киевский национальный лингвистический университет
ул. Большая Васильковская, 73, г. Киев, 03680 Украина
DATA ABOUT THE
Stashko Galyna Ivanovna
Postgraduate Student Kiev National Linguistic University 73 Velyka Vasylkivska St., Kiev, 03680 Ukraine
E-mail: [email protected]
Рецензент:
Панасенко Н.И., профессор, доктор филологических наук, Киевский национальный лингвистический университет
серия Вопросы теоретической и прикладной лингвистики
Амброз Бирс и американский фольклор. В Калифорнии существовала богатая фантастическая традиция, сформировавшаяся под влиянием фольклора и устной народной литературы жанр страшного рассказа испытал ее влияние.
Так, Спиллер, к примеру, находит истоки этого жанра в негритянском фольклоре и замечает, что это устная фольклорная традиция страшилки сыграла известную роль в тематике и стилистике новелл Бирса. Культура устного рассказа и искусство рассказчика занимают в американской литературе XIX века важное место. Известно, что Марк Твен и целая плеяда юмористов выступали как профессиональные рассказчики и придавали этой стороне своего творчества большое значение.
К богатой американской традиции Бирс присовокупил средства и методы европейского романтизма с его тягой к сверхъестественному, берущей начало в так называемой готической литературе. Американская мистическая литература носила журнально-газетный характер будучи одним из виднейших деятелей журналистики того времени, Бирс не мог не знать о существовании подобного рода литературы. Бирс творил в тот исторический период, когда в сознании американского народа углубился интерес к традициям и культуре американских индейцев, к американским народным песням и сказаниям, к американскому фольклору в целом.
И хотя в том смысле, который принят у большинства европейских народов, население США нельзя назвать единой нацией поскольку население США составляют выходцы из разных стран, отрицать существование фольклора у американцев как это делали традиционные фольклористы, сводя его к сумме заимствований из фольклорного наследия англичан, шотландцев, французов и иных переселенцев на американский континент - значит оставлять без внимания запечатленную в культуре память о богатом историческом опыте, присущем американскому народу.
В годы Гражданской войны на Севере страны был открыт негритянский спиричуэл, а в 1888 году появляется добротный сборник народных сказок. В это время в Гарварде Френсис Джеймс Чайлд, который уже свыше тридцати лет собирал английские и шотландские баллады в основном, из британских источников, готовил к публикации свой монументальный труд из трехсот пяти баллад. В его книге Английские и шотландские народные баллады 1882-1898 более одной трети было обнаружено в устном бытовании среди народов США. Фольклор представляет собой сумму знаний верований, обычаев, афоризмов, песен, историй, преданий и т.п созданных игрой наивного воображения на основе повседневного человеческого опыта, которые сохраняются без помощи письменных или печатных средств.
В основе фольклора заложены попытки воображения передать события, выразить чувства и объяснить явления путем конкретно запоминаемой схемы.
Этот материал обычно передается одним человеком другому посредством слова или действия обряды. Повторение и бессознательное варьирование стирают начальные следы индивидуальности и фольклор становится общим достоянием народа. Меру участия народа США в создании значительного фольклорного слоя можно определить, рассматривая разные типы фольклора и примеры того, что было сохранено. В дальнейшем в интересах нашего исследования речь пойдет лишь об одном из четырех основных типов, различаемых фольклористами - о распространяющемся устно литературном типе рассказа, включающем народную поэзию и столь различные прозаические формы, как легенда, миф и сказка.
Прочие, как то лингвистический - афоризмы, пословицы и загадки научный - заговоры, предсказания, народные приметы и четвертый, включающий искусства и ремесла, обряды, танцы, драму, празднества, игры и музыку - больше принадлежат антропологии, социологии и общей истории культуры, чем литературной истории. Из прозаических повествований, относящихся к классическим фольклорным категориям, наиболее широко бытует легенда.
Литературная обработка легенды в творчестве Ирвинга, Готорна и Купера привлекла внимание к самому факту ее существования на Востоке США. С тех пор ее обнаруживают повсюду. Рассказы о сокровищах капитана Кидда, Черной Бороды, Тийча и других пиратов были обнаружены в районе Денежной Бухты, штат Мэн, и отмелей Северной Каролины.
Самые характерные и широко распространенные легенды Америки посвящены поискам сокровищ и богатства. В качестве яркого примера литературной адаптации подобных историй достаточно привести известную новеллу Золотой жук Э. По. Юго-Запад страны изобиловал в XIX веке такими рассказами о заброшенных копях и тайных, иногда забытых кладах. Вашингтон Ирвинг 1783-1859 , выпустивший основные сборники своих рассказов в 20-х годах, обладая живым и острым умом, сформировавшимся под влиянием идеалов XVIII века, получал подлинное наслаждение от блужданий в сумерках прошлого Паррингтон В.Л. Основные течения американской мысли.
Американская литература со времен возникновения до 1920-х в 3 т М 1963-Т.2 с. 237 Настоящее представлялось ему менее интересным, чем прошлое, и, конечно, менее красочным. Уже в этом можно заметить его сходство с Амброзом Бирсом, который всю свою творческую жизнь не расставался с темой Гражданской войны - самым ярким впечатлением его юности. Бирс и Ирвинг равно не могли примириться с духом торгашества и спекуляции. В глазах Ирвинга черная бутылка, принесшая столь необычайные приключения Рипу Ван Винклю, казалась символом свободы фантазии, воображения.
Ему нравилось все эфемерное и красочное. Поэтому Ирвинг старался обособиться от современной ему Америки и занимал эту позицию в течение всей своей жизни, не упуская случая пересказать в прозрачно-ясной прозе те романтические истории, которые встречались на его пути, и зарабатывал тем самым славу и деньги.
Это был, безусловно, приятный и спокойный образ жизни, однако удивительно нетипичный для Америки, которая по воле судьбы оказалась его родиной и затем провозгласила его своим первым национальным писателем. Создавая свой первый и самый прославленный рассказ Рип Ван Винкль, Ирвинг, по его собственному признанию, заботился о том, чтобы придать национальной литературе романтический колорит, который в ней еще не утвердился. Сочетание фантастического с реалистическим, мягкие переходы повседневного в волшебное и обратно - характерная черта романтической манеры Ирвинга - новеллиста.
Мотив волшебного сна, использованный в рассказе, имеет давнюю историю. В европейской литературе он почти всегда имеет трагическую окраску пробуждаясь, человек попадает к своим далеким потомкам и гибнет непонятый и одинокий. У Ирвинга в его рассказе нет и тени драматизма, который так характерен для новелл Амброза Бирса, где реальное и ирреальное столь же близки. В большинстве страшных рассказов Бирса мучительное наваждение смерти - чаще внезапной - прорывается через перипетии традиционного прозаического повествования к особому, саркастическому ощущению реальности через сновидения, обрывки воспоминаний, галлюцинации например, в Пересмешнике. Многие рассказы Бирса содержат иронию и, вместе с тем, ощущения безысходности. В более поздних рассказах конфликтная ситуация находит свое проявление в психологических экспериментах над героями и читателем, чудовищных розыгрышах и в псевдонаучной фантастике.
Интерес рассказчика к сверхъестественному не исключал натуралистичной подачи образов, бирсовский рационализм придавал некую достоверность даже рассказам о привидениях.
Особенно показателен в этом отношении рассказ Смерть Хелпина Фрейзера с его интерполяцией навязчивого сна-галлюцинации рассказчика, кошмаром в духе Кафки о заблудившемся в лесу поэте. Повествование в рассказе Ирвинга ведется в нарочито приземленных и мягко иронических тонах. Рип - простой, добродушный, покорный, забитый супруг какой контраст с бирсовской, зачастую столь язвительной характеристикой персонажей появляется перед читателем, бредущим по деревенской улице, окруженный ватагой влюбленных в него мальчишек.
Ленивый, беспечный, занятый с приятелями в кабачке пересудами политических событий полугодовой давности, он знает лишь одну страсть - бродить в горах с ружьем за плечами. Погрузив своего героя в волшебный сон на двадцать лет, автор добивается большого эффекта. Рип видит, проснувшись, что изменилась природа малый ручей превратился в бурный поток разросся и стал непроходимым лес, изменился облик деревни, изменились люди вместо былой невозмутимости и сонного спокойствия во всем проступала деловитость напористость и суетливость. Не изменился лишь сам Рип, оставшись все таким же ленивцем, любителем поболтать и посудачить.
Чтобы подчеркнуть юмористическую неизменность его никчемной натуры, автор дает в лице сына Рипа точную копию отца - ленивца и оборванца. Может отгреметь война за независимость, быть свергнуто иго английской тирании, укрепиться новый политический строй, бывшая колония может превратиться в республику - лишь беспутный ленивец остается все тем же. Юный Рип, как и его старый отец, занимается всем, чем угодно, только не собственным делом. И все же читатель чувствует, что не Рип Ван Винкль - объект авторской иронии.
Он противопоставлен напору деловитых, суетливых и жадных сограждан. Недаром автор утверждал в кругу друзей, что жадность заразительна, как холера, и издевался над всеобщим американским безумием - желанием внезапно разбогатеть.
Иметь деньги для меня значит чувствовать себя преступником говорит он. Особенность раннего Ирвинга-романтика в его отрицании окружающего сказывалась в том, что он создавал в своих произведениях особый мир, непохожий на действительность, ему современную. Он обладал тонким даром поэтизировать обыденность, набрасывать на нее нежный флер таинственности и сказочности. В рассказах Ирвинга мертвецы и духи стерегут бесчисленные клады, не желая отдать отдавать их в руки живых старый морской пират и после смерти не расстается с награбленным и верхом на своем сундуке несется в бурном потоке сквозь Ворота Дьявола, что в шести милях от Манхэттена. Создавая страшные рассказы, где использование традиционного арсенала романтической фантастики, включающего призраков, привидений, загадочные звуки, старые кладбища и т.д. переплетается с данью писателя современным ему мистическим теориям, Бирс подчиняет все одному из основных принципов романтического изображения - вызвать чувство, близкое к сверхъестественному по известной формулировке С. Кольриджа. Писатель делает экскурс в область таинственного, где над героями властвуют силы, находящиеся за пределами человеческой реальности, заставляющие нас почти зримо ощущать мир потустороннего Тайна долины Макарджера, Долина смерти. В качестве типической приведем новеллу Тайна долины Макарджера. Охотник, промышляющий в некой безлюдной долине, застигнутый темнотой, вынужден переночевать в заброшенной хижине посреди леса. Это мотив роковой случайности.
В европейской мистической литературе роль временного пристанища играли замки, особняки, в которых с наступлением темноты происходят таинственные события.
С помощью тщательной детализации одного из излюбленных приемов Эдгара По автор убеждал читателя в возможности фантастического и реальности невероятного.
Логическое восприятие окружающего мира борется с воображением в герое, который прямо признается, что чувствует бессознательную тягу ко всему бессознательному и ощущает себя заодно с таинственными силами природы.
Затем герой погружается в сон, оказавшийся вещим. Сон - это некое промежуточное состояние между жизнью и смертью, которое позволяет Бирсу расширить границы постижимого и сделать героя повествования свидетелем событий, происшедших на этом месте задолго до его появления. Необъяснимое вторгается в человеческую жизнь наяву и таким образом рациональное и иррациональное начало вносят равный вклад в развитие сюжетного повествования.
Причем, финал нередко продиктован подчинением реального нереальному. В финале рассматриваемого нами произведения подтверждается подлинность событий, пригрезившихся герою. Точную характеристику стилю Бирса дал М. Левидов Левидов М. Новеллы А.Бирса. Литературное обозрение,1939- 7 Бешеный поток страсти и ненависти, который клокочет подо льдом стилистического равнодушия и какой стремительный натиск в этом медлительном по внешности повествовании! Ночь, тьма, луна, зловещие тени, оживающие мертвецы - это традиционное, то, что оттачивалось и совершенствовалось долгие годы и даже столетия.
Но по соседству с привычными атрибутами романтизма мы обнаружим совершенно неожиданные предметы - уже из нашего, XX века. Радио-приборы, роботы, лаборатории, микроскопы, отдаляющие или, напротив, чудовищно увеличивающие предмет, способные превратить крохотное насекомое в ужасающее чудовище - во всем этом есть что-то от черной магии.
Эти предметы приоткрывают Бирсу - а заодно и его читателям - кусочек иного, потустороннего мира. Не менее почитаемы Бирсом всяческие чучела, ружья, даже окна, подчас внушающие его героям просто мистический ужас. Магия этих вещей у Бирса физически ощутима, они приоткрывают читателю красоту инфернального, пусть косвенно, мимоходом, но намекают на существование потустороннего мира. Нужно представлять одержимость тогдашнего американского читателя, приходившего в восторг от готических, черных европейских романов, местом действия которых были средневековые замки, руины, кладбища, где являлись выходцы из могил, чтобы понять и оценить иронию Ирвинга в Женихе - призраке, в Необыкновенных рассказах нервного джентльмена и других новеллах.
Европейская механика ужасного у Ирвинга сохранена привидения ютятся в жутких старых домах, зловеще завывает буря, таинственно звучат шаги, сдвигаются стены, оживают портреты, духи появляются ровно в полночь и глухо стонут.
Но все это имеет иронический или же пародийный подтекст. Так, призрак дамы в белом заламывает руки, подобно актрисе в дешевой мелодраме, закоченевшее приведение отогревается у камина, оживший портрет оказывается ночным грабителем, заколдованная мебель не просто передвигается, а пускается в бешенный пляс, а таинственный полный джентльмен, к которому автор старательно приковывает внимание читателя, являет, садясь в карету, не свой загадочный лик, а лишь округлый зад. Автор не верит в потустороннее и страшное, но это - мир вымысла, и он влечет его, как волшебные сказки Альгамбры с влюбленными рыцарями, прекрасными принцессами и коврами-самолетами, влечет и доставляет радость.
Ее-то и дарит Ирвинг читателю и, усладив его авантюрами, занимательными ситуациями, юмором, тонкими наблюдениями, ироническими иносказаниями и политическими намеками, раскрывает таинственное как нечто естественное. Эта игра мысли, чувства, языка и делает обаятельными новеллы Вашингтона Ирвинга.
Бирс, в отличие от Ирвинга, не стремился погружаться в свой удивительный мир, чтобы отгородиться от окружающей действительности. В его творчестве, на которое оказала свое несомненное влияние его деятельность, как журналиста-колумниста, проявилась скорее прямо противоположная тенденция - он был далек от поэтизации современности. Тематика его рассказов была сходна с тематикой рассказов Вашингтона Ирвинга, но если у последнего тема страшного иронически переосмысляется, то у Бирса она воплощается наиболее ярко и рельефно в его жесткой сатире. Определенную категорию прозаических фольклорных повествований Америки представляют также истории о ведьмах, призраках, дьяволах и привидениях.
По численности, популярности и разнообразию они составляют одну из самых значительных групп народных сказок, отражая старые и глубоко укоренившиеся предрассудки американского народа. Ведьма и прялка из Луизианы, Старая Кожа-да-кости из Северной Каролины и Из своей шкуры у негров гула gullah - от искаженного Angola Представители негритянской народности, рабов береговых районов Южной Каролины, Джорджии и северо-восточной части Флориды, Южная Каролина, отражают поверье, в соответствии с которым ведьма меняет облик, чтобы сотворить зло. В Колокольной ведьме Теннесси и Миссисипи рассказывается о вампире. Это история о преследованиях, которым дух убитого в начале XIX века сторожа подвергает семью жителей Северной Каролины, из-за чего они поспешно отправляются на Юг. Относящийся к XVIII столетию и распространенный в Нью-Джерси Дьявол Лидса повествует об устрашающих деяниях сына ведьмы. В Смертном вальсе рассказывается о явлении духа умершего жениха на свадьбу невесты.
Торг с дьяволом - основной мотив в Джеке - фонарщике, мэрилендской истории об умном Джеке, перехитрившем дьявола.
Рассмотрим один из типичных рассказов Бирса о привидениях - Кувшин сиропа. Это повествование начинается со смерти героя - вот первая фраза рассказа, из которого мы узнаем историю лавочника Сайласа Димера, по прозвищу Ibidem лат. там же - домоседа и старожила маленького захолустного городка, которого обыватели вот уже двадцать пять лет подряд видят каждый день на привычном месте - в его лавке он ни разу не болел и даже местный суд был изумлен, когда некий адвокат предложил послать ему вызов для дачи показаний по важному делу Бирс А.Г. Заколоченное окно. Сборник рассказов Свердловск 1989 - С. 205, первый же вышедший после его смерти номер местной газетки добродушно отметил, что Димер разрешил себе наконец небольшой отпуск. И вот после похорон, которым был свидетелем весь Гилбрук, один из самых почтенных граждан банкир Элвен Крид, придя домой, обнаружил исчезновение кувшина с сиропом, который он только что купил у Димера и принес.
Повозмущавшись, он внезапно вспоминает, что лавочник умер - но если нет его, то не может быть и проданного им кувшина, однако Димера он только что видел! Так появляется на свет дух Сайласа Димера и для его утверждения, как и для материализации проклятой твари из одноименного рассказа, Бирс, по примеру Э. По, не жалеет реалистических деталей для создания видимости полного правдоподобия.
Крид не может не доверять собственным глазам, а так как банкир - почтенный человек, вслед за ним весь город начинает верить в призрак лавочника.
Следующим вечером целая толпа горожан осаждает бывший дом Димера все настойчиво вызывают духа, требуя, чтобы он показался и им. Но вся их решимость испаряется, когда в окнах внезапно вспыхивает свет и внутри лавки появляется привидение, мирно перелистывающее приходно-расходную книгу.
Казалось бы, любопытство толпы и стремление пощекотать нервы удовлетворены и все прояснилось, но народ наваливается на дверь, проникает внутрь здания, где внезапно теряет способность ориентироваться. И после того, как последний любопытный вмешивается в невообразимую толчею, где люди бессмысленно двигались ощупью, наносили удары куда попало и осыпали друг друга бранью, в лавке внезапно гаснет свет. Наутро магазин оказывается абсолютно пуст и в книге на прилавке все записи оборваны последним днем, когда лавочник еще был жив. Жители Гилбрука же, окончательно убедивщиеся в реальности духа, решают, что принимая во внимание безобидный и добропорядочный характер сделки, совершенной Димером при изменившихся обстоятельствах. Можно было бы разрешить покойнику снова занять свое место за прилавком. К сему суждению лукаво добавляет Бирс местный летописец почел за благо присоединиться. К этому суждению как будто бы присоединяется и сам писатель, но уже ссылкой на летописца и манерой рассказа он убеждает читателя как раз в обратном - в ленивой тупости гилбрукских обывателей, которые легко поверили в то, во что хотели поверить.
Когда соседи растащат заброшенный дом на дрова, то легко убедить всю улицу, что дома-то, собственно, и не было. Когда в каждом коренится свой страх и свои суеверия, легко поверить и в страхи других.
Сам Бирс всегда разоблачает эти страхи - иногда для этого достаточно лишь намека.
Но давая реалистичное объяснение призраку в рассказе Соответствующая обстановка, он расставляет ловушку для читателя, которому вздумалось бы поверить в объяснение феномена проклятой твари, предложенное в! дневнике ее жертвы. Это данный на втором плане ряд намеков исчезнувшая собака, которую Морган сначала считает бешеной хриплые, дикие звуки, напоминающие рычание, когда Морган борется с невидимой тварью, по которым скептически настроенный читатель может построить свою собачью версию смерти главного героя.
Бирс охотно ставит персонажей своих рассказов в опасное положение, но самая опасность эта - лишь внешнее воплощение внутреннего страха, ужас перед чучелами, что буквально обыгрывается в рассказе Человек и змея. В этом рассказе налицо настоящее, до смерти пугающее чучело. Если в Глазах пантеры безобидным пугалом является несчастная Айрин, которая погибает от пули жениха, то в рассказе Без вести пропавший опасность воплощается уже в настоящем чучеле наведенное в лоб, но давно разряженное ружье одной лишь угрозой смерти делает свое дело - убивает рядового Спринга.
В Соответствующей обстановке ситуация доведена до предела мальчуган, заглянувший ночью в окно, под влиянием подходящей обстановки превращается в сознании напуганного человека в призрак самоубийцы. Бирс безжалостно расправляется со своими призраками, но не менее беспощаден он и к их жертвам - исполнителям его творческих замыслов. Гилбрукские обыватели все без исключения трусы, и, как трусы, они думают ногами или руками в суматошной свалке.
Если уж привиделась одному из них красная свитка - дух умершего Сайласа Димера, так не найдется ни одного здравомыслящего во всем городе, который не поддался бы коллективному самогипнозу. Импульс к созданию легенд о сверхъестественном продолжает оставаться действенным на американском континенте и Сцены и характеры Фишер-ривер Скитта Х.И. Тальферро, опубликованные в 1859 г содержат северо-калифорнийские истории, циркулировавшие, как полагают, в 20-х годах.
Они являются, вероятно, типичными образцами историй о пионерах и включают охотничьи побасенки дядюшки Дэйви Лейна, который вошел в пословицу своей способностью выдумывать небывальщину. Сюда же относится истории о пантерах легли в основу рассказа Бирса Заколоченное окно, медведях, рогатых змеях и бизонах, сражениях на фронтире, анекдоты о новичках и местных знаменитостях, специфические варианты легенды об Ионе и ките. Подобные истории, сохранившиеся еще в старых газетах, альманахах, хрониках графств и приходов, а также в памяти народа по-прежнему в ходу там, где еще помнят о фронтире страны.
Как профессиональный журналист, Бирс, несомненно, был хорошо знаком с подобными публикациями. И внимательное изучение сюжетного строя рассказов писателя дает нам возможность сделать вывод, что Бирс не просто передавал национальный колорит охотничьих рассказов эпохи фронтира и историй о пионерах, но напрямую заимствовал и обрабатывал наиболее типичные истории и анекдоты, которые легли в основу таких его рассказов как Заколоченное окно, Глаза пантеры, Пересмешник и Соответствующая обстановка. В последнем устами одного из персонажей буквально дается ссылка на подзаголовок рассказа, напечатанного в номере Вестника, где черным по белому значится Рассказ с привидениями и заметку из Таймс. В рассказе Глаза пантеры, например, страхи оправданы и мистика исчезает, по-настоящему жаль и безумную девушку, и полюбившего ее храброго человека.
Ее безумие мотивировано, насколько может быть мотивировано безумие.
По-человечески понятны и горе, и боязнь сойти с ума. В одинокой, заброшенной хижине скоропостижно умирает любимая жена но этого мало. Надо еще, чтобы ворвалась ночью пантера и загрызла неостывший труп Заколоченное окно. Это обстоятельство, пожалуй, не усиливает страх, а, напротив, ослабляет его. Такие излишества встречаются у Бирса не редко. Критиками и историками американской культуры уже отмечалось влияние фольклорного материала на форму и содержание американской литературы XIX-XX вв. В качестве примеров они ссылаются на Там, позади, автобиографию Уэйлина Хога, в основе которой лежат фольклорные мотивы и народные обычаи Мифы о Линкольне Ллойда Льюиса, отражающие действенную способность американцев к мифотворчеству, и Джона Генри Роарка Бредфорда, маленький эпос, полуфантазию с трагическим подтекстом. Радуга у меня за плечами Х.У. Одама и Я вспоминаю Рида являют собой интересные вариации фольклорной основы в автобиографическом произведении, в первом случае - вымышленной, во втором - фактографической.
Дьявол и Дэниэл Уэбстер Стивена Винсента Бине и история Уиндвегона Смита, созданная Уилбером Шрамом - примеры филигранной обработки небылиц, а истории вроде Медведя Фолкнера и Под луной Юга Марджори Киннен Роллингс демонстрируют живучесть охотничьих побасенок.
Писателей американского Запада, выступивших после Гражданской Войны - Артимеса Уорда, Джоакина Миллера, Брета Гарта, Марка Твена в их числе был и Амброз Бирс - отличала яркая театральность все они хранили верность манере юмористического преувеличения, восходящей к ранним негритянским песенкам и амплуа парня из деревни актера-комика Чарльза Мэтьюза, к Сэму Синку Хэмбертона, к проделкам Дэйви Крокетта, к бесчисленным пиратским изданиям юмора янки, а также к Запискам Биглоу Лоуэлла, острословью Холмса и Гансу Брейтману Лелланда.
Таким образом, можно констатировать, что к тому времени, как Бирс входил в литературу, в Америке уже существовала богатая традиция литературной адаптации фольклорного материала.
Естественные и самопроизвольные способы его распространения певец, сказитель или рассказчик, в роли которых в XIX веке зачастую выступали разъезжающие по всей стране страховые агенты, торговцы и т.д. дополнялись печатной продукцией и средством профессиональных артистов. Помимо листков, страну наводняли сотни песенников и альманахов, важнее которых, впрочем, оказались газеты.
Практически с тех пор, как печатная продукция стала дешевой и общедоступной, а чтение и письменность - заурядным явлением, фольклор стало трудно отличать от популярной или устной литературы и наоборот. Редакторы в каждом городе следовали практике местных изданий, посвящая статьи старым песням и историям. Весь этот печатный материал оказал свое действие при создании всенационального фольклора, который иначе ограничивался бы отдельными регионами.
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Особенности жанра "страшного" рассказа А.Г. Бирса
Новеллистика его отличается тематическим разнообразием здесь и произведения, написанные в традиции страшных рассказов Эдгара По, и сатирические.. После Гражданской войны он начинает писать стихи, рассказы, очерки, статьи.. По возвращении Бирс становится одним из организаторов Клуба богемы, а в 1887 году - фактическим редактором..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
«Умирающий главный герой повествует о своей печальной судьбе - он умирает от сифилиса, которым заразился от проститутки, не пожелавшей предупредить его о роковом недуге. Сюжет этот оказался настолько популярен, что из его версий получился целый букет разных песен, таких, например, как джазовый стандарт St. James Infarmery». Конрад Ерофеев написал о старом проверенном заокеанском фолке.
5. Young Hunting (Henry Lee)
Как видим, жизнерадостных песен в американской традиции очень много. Вот напоследок изрядно популяризованная Ником Кейвом баллада , повествующая нам о том, как бесславно был зарезан некто Генри Ли. Зарезан за то, что решил уйти от одной женщины к другой. Душераздирающая история, однако и тут, как мы видим, с моралью все в порядке.
В принципе, список можно было бы продолжать, но очень уж он мрачный получается. На этом этапе уже понятно - на самом деле, мраком, смертью и безысходностью веет вовсе не от металла, готики и прочего эмо, а даже от фольклора. Тем более, что в других странах оно устроено точно так же .
Заметили ошибку в тексте – выделите её и нажмите Ctrl+Enter
