». Однако далеко не всегда они бывают наполнены одним и тем же смыслом. Порою мы видим, как слово «духовность» произносят люди, чей образ жизни, поведения однозначно свидетельствуют о том, что они вряд ли вообще могут иметь какое бы то ни было представление о том, что это такое. Впрочем, зачастую очень смутное представление о духовности приходится наблюдать и у людей церковных. Поэтому прежде, чем начинать эту беседу, я уточню, что в собственном смысле духовная жизнь есть жизнь человеческого духа.
Мы знаем, что человек, согласно учению святых отцов, трехсоставен, - при этом имеются в виду дух, душа и тело. (Некоторые святые отцы говорят, что человек двухсоставен, имея в виду душу и тело, и при этом считают, что дух - это некая способность, высшая сила человеческой души, так что это различие во мнениях не меняет сути.) Если говорить о человеческом духе, то, наверное, точнее всего можно объяснить, что это такое, словами Священного Писания, Книги Бытия, о том, как Господь, сотворив человека, вдохнул в его лицо дыхание жизни (Быт. 2: 7). Вот это самое дыхание жизни, этот дух, который в человеке, который, как сказано, от Бога пришел и к Богу отходит (см.: Еккл. 12: 7), - это есть то, что проявляется в нас некоей неутолимой, постоянной жаждой Бога; то, что в нас служит источником подчас подсознательного, нам самим непонятного стремления к Богу, нашей потребности в Нем. И, казалось бы, раз мы имеем дух, который к Богу стремится, то совершенно естественно для нас духовной жизнью и жить. Но оказывается, что в человеке после грехопадения совершенно нарушилась та иерархия сил, стремлений, желаний, которая была присуща ему первоначально. И, как говорят некоторые церковные писатели, человек уподобился перевернутой пирамиде: должен был быть выше всего дух, затем душевные потребности, а потом уже непосредственно потребности плотские, всем нам хорошо знакомые. Оказывается же всё совершенно иначе: у нас первыми идут потребности нашей плоти, они, в свою очередь, воздействуют определенным образом на душу и на ее потребности, а дух оказывается совершенно задавлен и плотью, и душой. Под душой, под ее потребностями мы в данном случае понимаем человеческие отношения, сферу земных привязанностей, пристрастий, удовольствий, которые сами по себе не греховны, но которые, безусловно, гораздо ниже, нежели те радости и те устремления, которые свойственны духу. И получается, как я уже сказал, что дух в нас совершенно задавлен.
Каждый из нас приходит в храм, молится дома, читает какие-то книги о спасении и, опять-таки, о духовной жизни. И каждый раз, делая всё это, мы не можем не ощущать, что на нашем сердце как бы лежит некая пелена нечувствия. Мы молимся - но можем ли мы сказать, что на каждое слово молитвы откликается наше сердце? Нет, зачастую это бывает не так. Мы приходим в храм, и огромное количество каких-то посторонних мыслей, воспоминаний, забот, попечений овладевают нашим умом и сердцем. То же самое порой происходит и при чтении. Вот приходит человек и говорит: «Батюшка, я начал читать такого-то святого отца; я читаю одну страницу, вторую страницу, десять страниц, а потом задаюсь вопросом: “А что я прочел?” И не могу ответить себе на этот вопрос, потому что не помню». Или же человек садится читать книгу и засыпает. Его бессонница мучила, а когда он читать начал, сон тут же им овладел. Почему? Потому что настолько тяжело нам дается этот духовный труд. Тяжело - поскольку, опять-таки, наш дух постоянно находится в задавленном, угнетенном, неестественном для него состоянии. И только лишь в какие-то отдельные моменты мы чувствуем, как наше сердце оживает. Мы чувствуем, как во время службы нас увлекает то или иное песнопение, то или иное молитвословие. Мы чувствуем, когда становимся молиться, как какая-то молитва не только произносится устами, но и исходит собственно из нашего сердца, и мы понимаем, с чем, почему, зачем обращаемся к Богу, так что наша превращается в то, чем она действительно должна быть, - в разговор нашей души с Богом. Это время, когда в нас действует Божественная благодать, которая как бы показывает нам, что на самом деле может с нами быть, какими могут быть наши взаимоотношения с Богом, какова может быть жизнь нашего духа. Но потом это состояние проходит, и мы снова сталкиваемся с повседневностью, так что вновь всё оказывается погребено под какими-то житейскими заботами, нуждами, нашими физическими состояниями. И возникает, конечно, вопрос: можем ли мы этим процессом хотя бы в какой-то степени управлять, зависит ли он от нас, от нашей воли, или же мы всецело преданы этому состоянию - плотскому и душевному - и никак не можем стать людьми духовными, как бы мы ни бились?
Если мы посмотрим на все те аскетические делания, которые имели место в жизни святых отцов и подвижников благочестия, то увидим, что это и есть средства, направленные на то, чтобы ослабить узы плоти, душевных привязанностей и пристрастий и дать силу и свободу нашему духу. На самом деле его не надо как-то специально укреплять, растить - он сам, как только почувствует свободу, отдастся своему естественному стремлению к Богу. И мы тогда увидим, какой его жизнь может быть.
Бывает очень большой ошибкой, когда человек воспринимает те делания, о которых я сейчас говорю, будь то пост, бдение, предстояние Богу в молитве, как-то изолированно и считает, что каждое из них имеет ценность само по себе. Безусловно, ни один наш подвиг сам по себе ценности иметь не может. Мы трудимся, мы подвизаемся, мы постимся и чего-то не едим, мы еще от чего-то отказываемся - и всё это нужно не Богу, а нам самим. И только лишь тот результат, к которому должен этот труд привести, является по-настоящему ценным.
Чтобы не давать себе повода гордиться, нужно вкушать пищу так, чтобы даже еда влекла нас к смирению.
Один древний святой отец уподобил телесное, внешнее делание человека листьям на дереве, а те добродетели, которые человек должен стяжать, - собственно плодам. Я постараюсь объяснить на примере, что представляет собой та цель, к которой нас средства подвижничества должны вести. Вот, скажем, пост. Безусловно, сам по себе человек не может сильно измениться оттого, что он ест больше или меньше, - это может повлиять на его физическое состояние, на его вес, на какие-то другие характеристики организма, но само по себе неядение духовного состояния человека изменить не может. Это изменение происходит тогда, когда человек начинает поститься, как говорят святые отцы, в духовном разуме. Что это значит? Прежде всего человек начинает относиться к еде как к дару Божиему - не просто как к тому, что он может купить в магазине, приготовить и съесть столько, сколько захочется, а как к тому, что дает ему для пропитания Господь. Когда-то протопресвитер Александр Шмеман написал такие интересные слова: он сказал, что с его точки зрения еда - это овеществленная любовь Божия. Человек нуждается в том, чтобы чем-то питаться, - и Господь создал многоразличные продукты, которыми человек себя может пропитать, это забота Бога о человеке. Но вместе с тем еда - это и некое удовольствие, и мы можем есть по необходимости, а можем есть ради услаждения. И вот когда мы решаемся ради удовольствия не есть, а есть только ради необходимости, то пересекаем ту границу, которая отделяет нас от поприща борьбы со страстями. Мы себе впервые отказываем в некоем наслаждении, которое каждому из нас хорошо знакомо, привычно. Мы говорим себе: вот столько я съем, потому что это действительно нужно, а вот это я есть не буду. И тогда вдруг оказывается, что у нас появляются силы своей плоти отказывать в каких-то других удовольствиях, каких-то других потребностях, которые не являются собственно необходимыми, которые являются следствием ее испорченности и поврежденности грехом. И человек становится немного свободнее. Ну и еще, наверное, когда речь идет о посте, нужно принять во внимание то, что говорит на эту тему преподобный авва Дорофей. Он говорит, что человек должен не только ограничивать себя в еде и вкушать пищу в определенную меру. Человек, когда ест, должен, во-первых, благодарить Бога, а во-вторых, должен себя укорять, вспоминая тех, кто подвизался в посте очень строго, как он подвизаться не может. Почему это бывает необходимо? - Потому что нередко человек постящийся, как ни странно, начинает тем, что он постится, гордиться. И чтобы не давать себе повода к этому, нужно вкушать пищу так, чтобы даже еда влекла нас к смирению.
Выработав навык молиться внимательно, мы заметим изменения, которые и в нашей внутренней жизни станут происходить.
Если говорить о таком подвижническом делании, как чтение, то мы должны к нему тоже подходить разумно. Можно читать для того, чтобы узнавать что-то новое. Можно читать для того, чтобы потом учить других людей. А можно читать для того, чтобы потом в конечном итоге над этими другими людьми надмеваться, кичиться тем, что они не знают того, что известно нам. Опять-таки, это порой становится поводом для гордости. А ведь читать человек должен с совершенно другой целью: чтобы в книгах святоотеческих, как в некоем зеркале, увидеть свое устроение. Мы должны читать и сравнивать то, что пишет тот или иной святой отец, со своим духовным состоянием. О какой-то страсти идет речь - а как во мне эта страсть действует? Указаны какие-то способы борьбы - а пользуюсь ли я этими способами или просто поступаю по страсти? А может быть, я даже не хочу замечать, что поступаю по страсти, а просто живу так, как мне хочется, и всё? То есть чтение тоже должно превращаться в элемент очень серьезной работы над душой. То же самое касается молитвы - ведь молиться можно очень по-разному. Можно прочитывать молитвенное правило, которое у каждого из нас есть, и считать, что этого в принципе вполне достаточно. А можно каждый раз за молитву буквально биться: вот мы встаем молиться, перед нами стоит задача постараться не отвлекаться и ум заключать, как говорит , в слова молитвы. Когда мы начинаем молиться так, то вдруг замечаем, насколько же это трудно, насколько - без преувеличения - мучительно: наш ум заключаться в слова молитвы не хочет, он постоянно отбегает, всё время где-то скитается - порой не просто в каких-то иных делах, а буквально в других частях земного шара и вселенной, - и нам очень трудно бывает его на место водворить. Но постепенно появляется навык молиться более внимательно, и мы начинаем замечать в себе изменения, которые и в молитве, и в нашей собственной внутренней жизни происходят. И так можно сказать о каждом делании. Даже если мы берем на себя такой труд, как бдение, - хотя, наверное, современному человеку не стоит себя особенно ограничивать в сне, - это тоже обязательно должно приводить человека к состоянию смирения, а не к состоянию некоего надмения и кичения тем, что он такой вот замечательный подвижник. Ведь что такое вообще эта ночная молитва, о которой мы читаем у многих святых отцов? Дело в том, что, согласно некоторым толкованиям, Страшный суд и Второе пришествие Спасителя должны произойти глубокой ночью, когда никто не будет ожидать этого. И вот приходит ночь - и человек встает, молится и просит Бога о том, чтобы его это пришествие не застало неготовым, чтобы его Господь застал трудящимся и пребывающим в покаянии. А если человек действительно пребывает в покаянии, то для гордости поводов уже не находится.
Я вкратце сказал о тех деланиях, которые должны быть нам присущи как людям, стремящимся оживить свой дух и освободить его из той подавленности, в состоянии которой он находится. Но самое главное, безусловно, не эти делания как таковые, ибо они, как я уже сказал, всего лишь навсего средства. Основа духовной жизни, ее центр, ее средоточие - это наши личные взаимоотношения с Богом. И очень важно понять, что самое главное, к чему ведут все подвижнические делания, - это жизнь в ощущении присутствия Бога, а еще определеннее говоря - жизнь с Богом.
В жизни есть масса вещей, о которых мы в принципе не задумываемся. Мы дышим воздухом - он есть, но мы не ценим его до тех пор, пока не ощущаем в нем недостаток. То же самое можно сказать о воде, о пище, о климатических условиях, в которые мы помещены. То есть, как правило, когда нам хорошо, мы ничего не замечаем - и обращаем внимание на что-то только когда нам становится плохо. И вот такое же отношение зачастую присуще людям и к Богу. Господь поддерживает нас в состоянии бытия - не будь Его воли нас в этом состоянии поддерживать, наше существование моментально прекратилось бы - а вспоминаем мы о Нем тогда, когда что-то в нашем привычном течении жизни нарушается: когда приходит болезнь, уходят в иной мир близкие, возникают другие тяжелые обстоятельства. Преподобный Иоанн Лествичник говорит: как вода, стесняемая со всех сторон, поднимается вверх, так и наша душа в стесненных условиях восходит к Богу. Действительно, тогда всё забывается и вспоминается Тот Один, Который может помочь. Но к этому состоянию - состоянию восхождения к Богу - нам нужно стремиться приходить и без внешних искушений, испытаний, то есть стремиться к этому тогда, когда у нас всё вроде бы хорошо.
Когда мы вспоминаем о Боге как о чем-то внешнем по отношению к нам, то это не есть собственно память о Боге.
Как этого достигнуть? Мы можем такой эксперимент предпринять - а на самом деле это не просто эксперимент, а то, что должно стать делом нашей жизни. Вот пробуждаемся мы утром и с момента пробуждения думаем о том, что для нас сегодня самое важное - не забывать о Боге или хотя бы как можно чаще о Нем вспоминать. А потом проходит день, и мы себя испытываем, как этот день был прожит, какую часть этого дня мы помнили о Боге и как часто мы о Нем забывали. И оказывается, что на самом деле о Боге мы забываем очень и очень часто. Мы говорим, не помня о Боге, мы действуем, не помня о Боге, мы едим, не помня о Боге, - причем мы можем даже помолиться перед едой, но о Боге не вспомнить. И самое поразительное, что мы порой стоим в храме на службе, слушаем то, что читается и поется, - и не помним при этом по-настоящему о Боге; мы умудряемся помолиться дома и по-настоящему не вспомнить о Боге. Как это возможно? Дело в том, что когда мы вспоминаем о Боге как о чем-то внешнем по отношению к нам, то это не есть собственно память о Боге. Это можно вот с чем сравнить: в нашей жизни есть масса людей, с которыми мы знакомы и в принципе о них помним, но они не занимают нашего сердца и нашего внимания по-настоящему. Порой на таком же месте в нашем сознании находится и Господь… А можно привести другую аналогию: есть в нашей жизни порою какой-то один, а может быть, два-три по-настоящему близких для нас человека. И когда с кем-то из этих близких людей что-то происходит - например, человек заболевает, ему угрожает какая-то опасность, - мы ни о чем, кроме него, думать не можем, наше внимание постоянно приковано к нему. Вот примерно то же самое должно быть и с нашим отношением к Богу: наши мысли, наше сердце должны быть заняты Им.
Многие из вас, наверное, читали произведения великого угодника Божия, подвизавшегося в нашем Отечестве, - святителя Феофана Затворника , которые до нашего времени сохранились как некий удивительный дар, или по крайней мере слышали их названия. Так вот, одна из его книг так и называется: «Что есть духовная жизнь, и как на нее настроиться». И, наверное, нигде так ясно и так просто не сказано о различных проявлениях духовной жизни, ее сторонах, сложностях, как там. Помимо этого у святителя Феофана есть масса писем, которые он писал разным людям, находящимся в конкретных обстоятельствах и обращавшихся к нему с конкретными вопросами. Эти письма, собранные в несколько томов, тоже являются драгоценным свидетельством о том, как человек к жизни духовной по-настоящему восходит. Безусловно, святитель Феофан в этих письмах изложил свой собственный опыт подвижнической, аскетической жизни, и я думаю, что если вы возьметесь за такой труд - прочитывать в день хотя бы одно-два письма и постоянно к этому чтению возвращаться, то ваша душа этим чтением будет согреваться и направляться на тот путь искания Бога, на который мы обязательно должны встать.
Человек, живущий духовной жизнью, ощущает свою постоянную связь с Господом. Мы должны чувствовать, что без Него не можем жить, без Него не можем обойтись; мы должны ощущать, что если на какое-то мгновение о Нем забыли, у нас словно почва из-под ног ушла, и должны о Нем тотчас же вспомнить. Каким образом приходит к этому человек? Вы знаете, что есть учение святых отцов о непрестанной молитве. Но я не буду говорить таких высоких слов, как непрестанная молитва, нерассеянная молитва, зрительная молитва, - я скажу о том, что мы должны подвизаться в молитве постоянной, то есть наш ум не должен быть непрерывно занят какими-то размышлениями, переживаниями и беспокойствами о земном: когда нам нужно обдумать то или иное дело, размышлять на эту тему интенсивно и продуктивно мы можем 5-10, максимум 15 минут. Мы же размышляем порой днями и ночами, и это размышление носит скорее разрушительный для нас, нежели созидательный характер. И поэтому нам для того, чтобы подумать, надо выбрать какое-то определенное время, которое должно быть этому посвящено, а всё остальное время нужно стараться обращаться к Богу и молиться. При этом молитва способна нас в гораздо большей степени просветить и вразумить в непростых обстоятельствах и ситуациях, нежели все эти наши мечущиеся из стороны в сторону помышления. И в то же время эта постоянная молитва - хотя она может быть еще недостаточно внимательной, может быть рассеянной, может не касаться по-настоящему глубоко нашего сердца - является для нас тем самым условием, при котором наш дух в какие-то моменты может пробуждаться и к Богу устремляться. И, кроме того, надо еще помнить: Господь, когда видит, что человек трудится, начинает ему помогать. И человек обретает те дары, которых своими силами он бы, безусловно, стяжать не сумел.
Научи меня, Господи, по Тебе тосковать - мучиться, страдать, скорбеть, когда я не имею постоянного общения с тобой!
Молиться в течение дня нужно не только или какой-то другой краткой молитвой - нужно, помимо этого, приобрести опыт обращения к Богу в тех нуждах, в тех трудных положениях, в которых мы испытываем необходимость Божией помощи. А испытываем мы необходимость в ней не только тогда, когда у нас в житейском плане что-то произошло, или когда на работе кто-то обидел, или дома что-то случилось. Мы имеем определенные духовные нужды: например, видим, что нам не удается молиться внимательно. Кого нужно просить о том, чтобы научиться внимательно молиться? Конечно, Бога. Мы чувствуем, что нам не удается справиться с какой-то страстью; мы понимаем, что сейчас идем куда-то, где будет масса поводов для того, чтобы та или иная страсть в нас снова восстала; мы ощущаем, что постоянно увлекаемся во что-то, что для нас, страшно сказать, интереснее Бога, привлекательнее Бога, нам страшно от этого, но ничего поделать с собой мы не можем. И нужно обращаться со всем этим к Богу, просить Его помочь. А то ведь бывает так, что есть мысль «Не надо о Боге забывать, надо помышлять о Нем», но есть и какое-то дело, которое для нас приятно и которое трудно совместить с памятью о Боге. Это может быть не какой-то явный грех, но любое предпочтение чего-либо Богу становится для нас грехом. В этом случае мы можем обращаться к Нему с молитвой и говорить: «Господи, помоги мне ни в чем не находить удовлетворения, кроме Тебя, ни в чем не находить подлинной радости, кроме Тебя. Научи меня, Господи, по Тебе тосковать - мучиться, страдать, скорбеть, когда я не имею постоянного общения с тобой». И Господь в ответ на молитву человека даст просимое, то есть его душа действительно начнет Бога искать; Господь его со всех сторон по его же собственной просьбе утеснит, и человек естественным образом к Нему устремится.
В целом духовная жизнь - это то, о чем можно рассказать в неких общих чертах, но что это на самом деле такое, каждый человек узнаёт только лишь тогда, когда к этой жизни приступает, когда начинает ею жить, когда она становится его собственной жизнью и начинает в его бытии преобладать. А до того все разговоры о ней носят в значительной степени внешний характер. Это всё равно что пытаться представить себе по описаниям какое-то блюдо, которое мы никогда в жизни не пробовали и не знаем, какой у него вкус. А когда человек хотя бы раз духовной пищи вкусит, то вкус ее он уже не забудет и будет испытывать потребность к этому духовному вкушению раз за разом возвращаться.
К духовной жизни человека относят: знания, чувства, потребности, переживания, способности, веру, убеждения, стремления и цели.
Духовная сфера жизни общества охватывает различные формы и уровни общественного сознания: нравственное, научное, эстетическое, политическое, правовое и религиозное сознание.
Духовная сфера жизни общества охватывает различные формы и уровни общественного сознания: нравственное, научное, эстетическое, религиозное, политическое, правовое сознание. Соответственно ее элементами являются мораль, наука, искусство, религия.
Мораль - это совокупность правил поведения, производных от представлений людей о добре и зле, справедливости и несправедливости, хорошем и плохом, которые являются следствием внутреннего убеждения человека либо силой воздействия на него общественного мнения.
Наука - это теоретически систематизированные взгляды на окружающий мир, воспроизводящие его существенные стороны в абстрактно-логической форме понятий, теорий, законов) н основанные на результатах научных исследований.
Искусство - это специфическая форма общественного сознания, представляющая собой отражение окружающей действительности в художественных образах.
Религия - это совокупность определенных мифов, догматов, культовых и обрядовых действий, а также религиозных институтов (церковь).
В отличие от материальных, духовные потребности не заданы биологически, не даны человеку от рождения. Они формируются и развиваются в процессе социализации личности.
Особенность духовных потребностей состоит в том, что они имею принципиально неограниченный характер: пределов роста для них не существует, а единственным ограничителем такого роста являются лишь объемы уже накопленных человечеством духовных ценностей и желание человека участвовать в их приумножении.
Ради удовлетворения духовных потребностей люди организуют духовное производство. К результатам духовного производства относятся:
Идеи, теории, образы, ценности
Общественные связи индивидов
Уровень развития самого человека
Ученые выделяют три вида духовного производства:
Наука и образование
Искусство и культура
Религия
Духовный мир личности (микрокосм человека) - целостное и в то же время противоречивое явление. Это сложная система, элементы которой:
1) духовные потребности в познавании окружающего мира, в самовыражении средствами культуры, искусства, других форм деятельности, в пользовании достижениями культуры и др.;
2) знания о природе, обществе, человеке, самом себе;
3) вера в истинность тех убеждений, которые разделяет человек;
4) представления;
5) убеждения, определяющие человеческую деятельность во всех ее проявлениях и сферах;
6) ценности, лежащие в основе отношения человека к миру и самому себе, придающие смысл его деятельности, отражающие его идеалы;
7) способности к тем или иным формам социальной деятельности;
8) чувства и эмоции, в которых выражается его отношение с природой и обществом;
9) цели, которые он сознательно ставит перед собой.
Важным элементом духовного мира человека является его мировоззрение, совокупность его взглядов на мир в целом и связанное с ними отношение к миру. Выделяют несколько типов мировоззрения:
1) обыденное (или житейское). Оно формируется под влиянием жизненных обстоятельств, опирается на личный опыт;
2) религиозное. В его основе лежат религиозные взгляды, представления и убеждения человека;
3) научное. Оно формируется на основе достижений современной науки, отражает научную картину мира, результаты современного научного познания;
4) гуманистическое. О нем говорят скорее как о цели, чем как о реальности. Гуманистическое мировоззрение объединяет лучшие стороны научного мировоззрения с представлениями о социальной справедливости, экологической безопасности, нравственном идеале.
Духовный мир личности выражает неразрывную связь индивида и общества. Человек вступает в общество, обладающее определенным духовным фондом, освоить который ему предстоит в жизни.
Взрослые люди часто задумываются о саморазвитии и самосознании, о вопросах этики и морали, духовности и религии, о смысле жизни. В чем состоит духовная Можно сказать, что это нагромождение его впечатлений и опыта, которые осознаются в процессе жизнедеятельности.
Что такое духовность?
Вопросами духовности занимаются такие науки, как философия, теология, религиоведение и обществознание. В чем состоит духовная жизнь человека? Дать определение ей очень сложно. Это формирование который включает в себя знания, чувства, веру и «высокие» (с морально-этической точки зрения) цели. В чем состоит духовная жизнь человека? Образование, семья, походы в церковь и редкие подачки милостыни? Нет, это все неверно. Духовная жизнь - это достижения чувств и разума, объединенные в так называемые которые ведут к построению еще более высоких целей.
«Сила» и «слабость» духовного развития
Что отличает от прочих «духовно развитую личность»? В чем состоит духовная жизнь человека? Развитая, стремится к чистоте идеалов и помыслов, она думает о своем развитии и поступает в соответствии со своими идеалами. Слабо развитый в данном плане человек не способен оценить все прелести мира вокруг, внутренняя жизнь у него бесцветна и бедна. Так в чем состоит духовная жизнь человека? В первую очередь, это прогрессивное развитие личности и ее саморегуляция, под «руководством» высоких ценностей, целей и идеалов.
Мировоззренческие особенности
В чем состоит духовная жизнь человека? Эссе на эту тему часто задают писать школьникам и студентам, так как это - фундаментальный вопрос. Но его нельзя рассматривать без упоминания такого понятия. как «мировоззрение». Что термин описывает совокупность взглядов личности на окружающий ее мир и процессы, которые в нем происходят. В мировоззрении заложено отношение индивида ко всему, что его окружает. Мировоззренческие процессы определяют и отображают чувства и мысли, которые мир преподносит человеку, они формируют целостное представление о других людях, о природе, обществе, моральных ценностях и идеалах. Во всех исторических периодах особенности людских взглядов на мир были разными, но и сложно найти две личности с одинаковыми взглядами на мир. Именно поэтому можно сделать вывод, что духовная жизнь каждого отдельно взятого человека - индивидуальна. Могут быть люди со схожими представлениями, но есть факторы, которые обязательно внесут свои коррективы.
Ценности и ориентиры
В чем состоит духовная жизнь человека? Если говорить об этом понятии, то необходимо вспомнить и про ценностный ориентир. Это - наиболее дорогой и даже святой момент для каждого человека. Именно такие ориентиры в совокупности отображают отношение личности к фактам, явлением и событиям, которые происходят в действительности. Ценностные ориентиры различны для разных наций, стран, обществ, народов, общин и этносов. При их помощи формируются как индивидуальные, так и общественные цели и приоритеты. Можно выделить нравственные, художественные, политические, экономические, профессиональные и религиозные ценности.
Мы - это то, о чем мы думаем
Сознание определяет бытие - так говорят классики философии. В чем состоит духовная жизнь человека? Можно сказать, что развитие - это осознанность, ясность сознания и чистота мыслей. Нельзя сказать, что весь этот процесс происходит только в голове. Понятие «осознанность» подразумевает некие активные действия на этом пути. Она начинается с контроля над своими мыслями. Каждое слово происходит от бессознательной или сознательной мысли, именно поэтому важно их контролировать. Следом за словами приходят и действия. Тон голоса, язык тела соответствуют словам, которые, в свою очередь, порождаются мыслями. Следить за своими действиями также крайне важно, так как они станут со временем привычками. А перебороть дурную привычку очень сложно, гораздо лучше ее не иметь. Привычки формируют характер, а это именно то, каким видят личность другие люди. Они не способны знать мысли или чувства, но они могут давать оценку и анализировать поступки. Характер же, вместе с поступками и привычками, формирует жизненный путь и духовное развитие. Именно постоянный контроль над собой и самосовершенствование составляют основу духовной жизни человека.
К духовной жизни человека относят: знания, чувства, потребности, переживания, способности, веру, убеждения, стремления и цели.
Духовная сфера жизни общества охватывает различные формы и уровни общественного сознания: нравственное, научное, эстетическое, политическое, правовое и религиозное сознание.
Духовная сфера жизни общества охватывает различные формы и уровни общественного сознания: нравственное, научное, эстетическое, религиозное, политическое, правовое сознание. Соответственно ее элементами являются мораль, наука, искусство, религия.
Мораль - это совокупность правил поведения, производных от представлений людей о добре и зле, справедливости и несправедливости, хорошем и плохом, которые являются следствием внутреннего убеждения человека либо силой воздействия на него общественного мнения.
Наука - это теоретически систематизированные взгляды на окружающий мир, воспроизводящие его существенные стороны в абстрактно-логической форме понятий, теорий, законов) н основанные на результатах научных исследований.
Искусство - это специфическая форма общественного сознания, представляющая собой отражение окружающей действительности в художественных образах.
Религия - это совокупность определенных мифов, догматов, культовых и обрядовых действий, а также религиозных институтов (церковь).
В отличие от материальных, духовные потребности не заданы биологически, не даны человеку от рождения. Они формируются и развиваются в процессе социализации личности.
Особенность духовных потребностей состоит в том, что они имею принципиально неограниченный характер: пределов роста для них не существует, а единственным ограничителем такого роста являются лишь объемы уже накопленных человечеством духовных ценностей и желание человека участвовать в их приумножении.
Ради удовлетворения духовных потребностей люди организуют духовное производство. К результатам духовного производства относятся:
Идеи, теории, образы, ценности
Общественные связи индивидов
Уровень развития самого человека
Ученые выделяют три вида духовного производства:
Наука и образование
Искусство и культура
Религия
Духовный мир личности (микрокосм человека) - целостное и в то же время противоречивое явление. Это сложная система, элементы которой:
1) духовные потребности в познавании окружающего мира, в самовыражении средствами культуры, искусства, других форм деятельности, в пользовании достижениями культуры и др.;
2) знания о природе, обществе, человеке, самом себе;
3) вера в истинность тех убеждений, которые разделяет человек;
4) представления;
5) убеждения, определяющие человеческую деятельность во всех ее проявлениях и сферах;
6) ценности, лежащие в основе отношения человека к миру и самому себе, придающие смысл его деятельности, отражающие его идеалы;
7) способности к тем или иным формам социальной деятельности;
8) чувства и эмоции, в которых выражается его отношение с природой и обществом;
9) цели, которые он сознательно ставит перед собой.
Важным элементом духовного мира человека является его мировоззрение, совокупность его взглядов на мир в целом и связанное с ними отношение к миру. Выделяют несколько типов мировоззрения:
1) обыденное (или житейское). Оно формируется под влиянием жизненных обстоятельств, опирается на личный опыт;
2) религиозное. В его основе лежат религиозные взгляды, представления и убеждения человека;
3) научное. Оно формируется на основе достижений современной науки, отражает научную картину мира, результаты современного научного познания;
4) гуманистическое. О нем говорят скорее как о цели, чем как о реальности. Гуманистическое мировоззрение объединяет лучшие стороны научного мировоззрения с представлениями о социальной справедливости, экологической безопасности, нравственном идеале.
Духовный мир личности выражает неразрывную связь индивида и общества. Человек вступает в общество, обладающее определенным духовным фондом, освоить который ему предстоит в жизни
На вопросы телезрителей отвечает клирик храма святого пророка Илии на Пороховых священник Константин Морозов. Передача из Санкт-Петербурга.
– Дорогие друзья, сегодня мы будем говорить о том, что такое духовная жизнь и как на нее настроиться. Отец Константин, что Вы думаете по этому поводу?
– В первую очередь нам стоит посмотреть на историю отношения к духовной жизни внутри Церкви в России, потому что очень долгое время – в монгольский и послемонгольский период – это понятие концентрировалось вокруг монастырей. Для приходского духовенства и для мирян оставалось лишь обыденное благочестие: молиться, поститься, вовремя в храм приходить... И так продолжалось довольно долго. Мы видим, что на протяжении этого времени святые – это в основном монашествующие люди. Это до сих пор сохранилось в сознании людей, и допустим, если на исповедь выйдут два священника, один из которых будет монах, а второй нет, то очередь выстроится именно к первому, поскольку в понимании многих монахи являются носителями духовной жизни, а представителям белого духовенства отводится роль тех, кто занимается поучениями в бытовом благочестии. Со временем мир стал меняться, и хотя в деревнях бытовое благочестие остается (понятно, что здесь и занавески меняют во время постов: с белых на черные), в больших городах происходит секуляризация церковной жизни. И только в ХIХ веке, к началу ХХ века, у нас появляется особая прослойка городского духовенства, которая начинает предлагать для своих пасомых совершенно иные образы духовной жизни, отличные от образа жизни монашествующих, так как жизнь, посвященная Богу, в монашестве, и жизнь, посвященная Ему в миру, кардинально различается. И в этом отношении на первый план выходит фигура отца Иоанна Кронштадтского, который, будучи приходским священником, становится старцем. К нему начинает стекаться в большом количестве народ, для того чтобы получить от него духовное назидание для себя, поскольку те советы, которые можно получить на страницах «Добротолюбия» или в поучениях святых отцов, предназначены для монашествующих и не подходят для тех, кто живет в миру. Это можно увидеть и в литературе, которая тогда была, когда на первый план в духовной жизни выходит «Домострой», где описывается бытовое благочестие. Мы видим то, что отец Иоанн Кронштадтский начинает применять не только определенную методологию в духовной жизни, но и давать советы о том, как вести такую жизнь. Конечно, мы все восторгаемся его дневниками, но ведь сама идея их вести возникла у него во время лекций по психологии, которые он слушал в Санкт-Петербургской духовной академии. Тогда профессора начинали говорить о том, что для того, чтобы проследить свою духовную жизнь, надо вести дневники. Став священником, отец Иоанн начинает этим заниматься, и его дневниковые записи стали для нас предметом понятия «духовная жизнь». Поэтому мы видим новый тип формирующегося духовенства, в которое начинают приходить представители интеллигенции и дворянства. В этом отношении оно пополняется такими яркими фигурами, как Александр Шмеман, Иоанн Мейендорф, как многие другие, которые смотрят на духовную жизнь уже совсем с иных позиций.
Заслуга отца Иоанна Кронштадтского не только в том, что он начал вести дневники и показывать, что в духовной жизни необходимо отслеживать свои мысли, помышления и устремления сердца, – очень важно то, что он начинает призывать к частому причащению. Напомню, что раньше люди причащались иногда один раз в год. Феофан Затворник писал своей духовной дочери о том, что он благословил ее причащаться в двунадесятые праздники, но при этом он просил ее никому о том не говорить. То есть люди причащались очень редко, и было целым событием, когда кто-то причащался во время постов: Великого, Петровского, Успенского и Рождественского. А в обыденный воскресный день причастников было немного. Так что заслуга отца Иоанна Кронштадтского еще и в том, что он начал вводить Евхаристию в основу духовной жизни каждого человека и общины православного прихода. Конечно же, эта тенденция продолжается уже и в ХХ веке.
Поэтому говорить о том, что такое духовная жизнь для мирян, начали не так давно. До сих пор большинство мирян, приходящих к нам в Церковь, проходят через искус монашеской жизни: «Я бы хотел быть монахом. Вот у них все правильно, а у нас нет!» Это отношение сформировалось еще в монгольский и послемонгольский период, и многие люди до сих пор убеждены в том, что полнота духовной жизни есть только в монастырях, а в миру ее нет. Я уже приводил пример с исповедью, повторю еще раз: если бы вышел представитель из белого духовенства такой же одаренный, как Александр Шмеман, и ничем не выделяющийся священник из монашествующих, то все-таки народ предпочел бы монаха.
И конечно же, человек не понимает того, как ему настроиться на духовную жизнь. Перед ним встает огромное количество вопросов в связи с тем, что он пробует, потому что быт и жизнь человека посвящены не только ему одному, но и его домашней церкви, близким, родным, а следовательно, у него для духовной жизни остается не так много времени, как у монаха. И если раньше было принято бытовое благочестие, то и роль приходского священника сводилась только к тому, как человек поддерживает его. Мы и сейчас иногда можем видеть на исповеди такое, когда батюшка спрашивает: «А ты молишься каждый день? А ты готовился к Причастию?» И если слышит в ответ положительные ответы, то больше ничего не спрашивает у такого человека. Хотя на самом деле важно проследить то, с каким устремлением человек молится, как он осмысливает для себя важность Причастия, когда он к нему готовится. И те правила, которые он выполняет, нужны прежде всего ему самому, а не Богу. Мы до сих пор наблюдаем такую тенденцию.
Конечно, зная, что сейчас такого бытового благочестия не осталось, особенно после семидесяти лет безбожия, стоит вопрос о том, какова же роль современного приходского священника для своей паствы. А с другой стороны, возникает вопрос о том, какой должна быть духовная жизнь человека, живущего в секулярном мире, постоянно пользующегося Интернетом, человека, который, приходя из дома на работу, испытывает огромное количество искушений. К примеру, насколько для него должен быть важен пост, чем он должен быть для такого человека в первую очередь. Мы понимаем, что многие современные люди берут себе послабление на пост. Значит можно говорить о том, что пост, связанный с пищей, для большинства труден или не воспринимается ими. Поэтому мы можем пересмотреть наше отношение к посту как к средству воздержания от средств массовой информации, Интернета, телевизора, компьютера и всего прочего. То есть в этом отношении выходить на другой уровень в духовной жизни.
В то же время, говоря о духовной жизни человека, не хотелось бы уходить только в выполнение определенного бытового благочестия, когда человек для того, чтобы приблизиться к Богу, должен молиться, поститься, читать Священное Писание, хотя это, безусловно, очень важно, но это не является сердцевиной всей духовной жизни. Подчеркну еще раз свою мысль, что все-таки у большинства верующих вся их духовная жизнь вращается только вокруг того, насколько правильно они исполняют те или иные предписания. И если, к примеру, взять страшный грех блуда или прелюбодеяния, то у людей не возникает вопроса, почему Церковь его осуждает. Ведь здесь причина не в том, что человек с кем-то переспал, а в том, что он нарушил в первую очередь обеты, данные Богу при венчании, и именно поэтому он несет за это ответственность, именно поэтому это смертный грех. У нас все это размывается, внимание концентрируется на мелочах, а большие вещи уходят на второй план. Думаю, что в современных условиях это понимание духовной жизни очень важно доносить до человека.
– Вопрос от телезрительницы, который нам поступил через социальную сеть «ВКонтакте»: «Можно ли читать в день по кафизме из Псалтири? И насколько практика ее чтения связана с духовной жизнью?»
– Любая молитва связана с духовной жизнью. Мы видим, что псалмы всегда лежат в основе каждого богослужения, и на службах они регулярно либо поются, либо прочитываются. Поэтому это очень хорошая практика, когда человек за день прочитывает по одному псалму или целиком кафизму – у кого как получается. Это хорошо, но еще более важно, чтобы не только прочитывался тот или иной псалом, но и понимался его смысл. Поскольку для большинства людей при чтении псалмов на церковнославянском языке уходит этот смысл – о чем в них говорится, почему царь Давид написал именно этот псалом. Если вначале читать на русском языке, то будет понятным его содержание, поэтому я бы посоветовал в практике чтения Псалтири нашей телезрительнице использовать сначала русский текст псалма или кафизмы, а уже потом читать на церковнославянском языке, если он ей больше нравится.
– Отец Константин, когда мы говорим о духовной жизни, то не подразумевается ли здесь, что это какая-то отдельная жизнь, которая отличается от нашей повседневной, обычной?
– В наши дни это стало подразумеваться, потому что, как я уже говорил, наш быт оторван от религиозной составляющей. Если раньше соблюдение бытового благочестия было центром жизни, то это говорит о том, что жизнь русского народа строилась на основании церковного календаря. Сейчас это абсолютно не так. Поэтому в этом отношении у нас духовная жизнь строится иначе: когда я прихожу в храм – это одно, а моя обыденная жизнь – это совсем другое. Мы не воспринимаем свою жизнь как определенное служение, как посвящение Богу, и в этом основная причина того, почему у нас не происходит этой смычки между духовной и обыденной жизнью. У большинства людей такое понимание: вот здесь я могу вести себя как хочу, а когда я буду в храме, то я должен вести себя, говорить и думать по-другому. Допустим, среди своих невоцерковленных, не очень религиозных коллег я говорю, думаю, иногда шучу абсолютно по-иному, моя жизнь вращается вокруг совсем других понятий, я измеряю все другими категориями – в отличие от того, когда я в воскресенье прихожу в храм. В этом определенная особенность духовной жизни людей, с одной стороны. А с другой – мы понимаем, что человек не может «перепрыгнуть» из первого класса сразу в десятый. Через такое искушение сейчас проходят практически все люди, когда думают примерно так: «Вот был такой подвижник, монах, который мне нравится. Он совершал это, это и это. Значит я буду читать большое количество акафистов, молитв, делать много поклонов...» Потом человек понимает, что ему этого не выдержать, и тогда он падает духом, начинает унывать. А почему? Потому что взял на себя слишком много.
Поэтому в духовной жизни, как и в любом другом деле, нужна поэтапность: вначале я должен взять на себя немного, а потом постепенно увеличивать нагрузку. Это подобно тому, как дети приучаются к молитвенному правилу. Я всегда говорю: «Ты сначала читаешь вечером «Отче наш», потом «Богородице Дево, радуйся...», а потом «Отче наш» и «Богородице Дево...» вместе. Затем молитвенное правило расширяется, и ты уже добавляешь сюда Символ веры, затем еще что-то...» Так ребенок потихоньку расширяет свое молитвенное правило, которое становится для него естественным, потому что он не брал на себя сразу все молитвенное правило, а каждый раз постепенно добавлял себе по молитовке. Здесь должно быть точно такое же поступательное движение человека. Он не может сразу из того, каким он был до церковной жизни, стать таким, каким он должен быть в Церкви. Поэтому, еще раз повторюсь, должен быть поэтапный подход к духовной жизни. Это подобно тому, как люди идут в гору: спринтеры, даже если они обгонят человека, идущего вверх обычным шагом, выдохнутся где-то на подступах к вершине, их дыхание будет сбито, и наверх они уже не поднимутся. А человек, который идет тихо, спокойно, с размеренным дыханием, шаг за шагом доберется до вершины горы. Почему? Потому что у него все выстроено в определенной последовательности. А у нас же обычно делается один шаг вперед и два шага назад. Поэтому выстраивание каких-то воздушных замков в своей духовной жизни – это дело ненужное. И думать о том, что вот я стану великим подвижником, тоже не надо. Господь от нас требует не этого, а того, чтобы наша духовная жизнь была регулярной и постоянной. В этом основа любой духовной жизни. Если мы будем регулярно исполнять небольшое послушание – взятое на себя молитвенное правило, постоянно причащаться, то у нас будет нормированная духовная жизнь, которая не будет колебаться из стороны в сторону.
– Вопрос от телезрителя из Москвы: «Скажите, пожалуйста, есть ли такое понятие, как «обрядоверие»? И если есть, то что это такое и насколько оно может вредить или помогать в подлинной духовной жизни христианина?»
– Обрядоверие, конечно же, есть. Это происходит тогда, когда мы думаем, что исполняя те или иные условия обряда, мы каким-то образом достигаем каких-либо целей в общении с Богом. Управление Богом с помощью обрядов – вот что такое обрядоверие. Сюда же относятся всевозможные приметы, знаки и символы, которые я вижу. Например, черная кошка через дорогу перебежала – значит будет плохой день. Это момент того, что совершённый обряд ведет человека или в ад, или в рай. Допустим, говорят, что если живого человека отпели, то он умрет. Это недопустимо в духовной жизни, потому что мы спасаемся не из-за обрядов, а благодаря вере.
С другой стороны, мы можем сказать, что мы всю жизнь облекаем в тот или иной символ. Так что обрядность есть. Молодой человек дарит девушке цветы, и этим жестом он показывает, что любит ее. Что это такое, если не обряд? Или перед тем как сесть за стол, человек моет руки, хотя это религиозный обряд. Мы всё облекаем в обряд, но не он сам по себе важен, главное то, что наполняет его, что он несет в себе.
Недавно я перечитывал циркуляры архиепископа Михаила (Мудьюгина), написанные им, когда он был в Вологде. В одном из них он запрещал отпевание тех людей, которые не были прихожанами, то есть не были церковными людьми. Он пишет, что таинство отпевания должно совершаться только над церковными людьми, над теми, кто исповедовался и причащался. А если они не были таковыми, то как же мы можем совершить над ними христианское таинство – обряд погребения, если они сами себя отлучили от Церкви, так как не причащались? Таким образом, говорит он, это будет способствовать тому, что человек будет приходить в храм, зная, что его не отпоют, если он не будет этого делать. С другой стороны, и родственники этих людей станут способствовать их духовной жизни. Я так немного вольно пересказываю его циркулярное богословское мнение, но в принципе это верно: таинство совершается над христианином, и в данном случае это не говорит о том, что душа попадет в рай или ад. Таинство отпевания совершается над усопшим, пишет владыка, дабы высказать уважение телу усопшего, которое является храмом души. Здесь владыка Михаил очень четко определяет сторону обряда – это определенное действие, совершаемое над телом усопшего как над храмом души.
Так что обрядоверие не должно в духовной жизни играть значимой роли. Хотя с другой стороны, такого выражения своей жизни только с помощью тех или иных обрядов у нас нет.
– Вопрос от телезрительницы из Новосибирска: «Меня интересует, почему в постные дни, в среду и пятницу, нужно есть горячую пищу без растительного масла, хотя оно называется постным?»
– Во-первых, потому что это полагается по монашескому уставу. Мы понимаем, что для такого поста, во всей его строгости, растительное масло не употребляется. Но это все-таки монашеские требования.
– И иной климат.
– Да, и писалось это для других климатических условий. Поэтому понятно, что данные требования к современным людям неприменимы. С другой стороны, мы понимаем, что основа любого поста – это не только ограничения в еде, а самое главное заключается в духовном делании. В этом отношении в среду и пятницу, как в особые дни, мирянам надо положить осмысление и своей недели, и всей своей жизни. Это очень удобно, потому что среда – это середина недели, а пятница – ее конец. Если мы будем в среду отслеживать то, как мы прожили понедельник и вторник, а в пятницу станем думать о том, как провели четверг, и будем размышлять о том, что будем делать в субботу и воскресенье, то эти два дня послужат для нас очень хорошим толчком для того, чтобы анализировать свои духовные устремления и настроения. Потому что в духовной жизни в первую очередь внимание уделяется именно мыслям, поскольку любая мысль стремится к воплощению. Если мы задумаемся, то увидим, что эта энергия мысли безудержна, любая мысль хочет воплотиться, стать реальностью, и именно здесь происходят падения. Как утверждают святые отцы, когда мы начинаем высказывать свои мысли, когда бываем одержимы той или иной греховной мыслью, то наше падение начинается тогда, когда происходит ее полная реализация в действии. Именно поэтому к мыслям такой важный подход во всей святоотеческой литературе. И для мирян я бы в первую очередь взял на вооружение эти два дня: среда и пятница как осмысление всей своей жизни.
– Мне кажется, что вопрос нашей телезрительницы включал в себя и такое: по какому признаку те или иные продукты считаются постными? Есть ли некая духовная составляющая здесь? К примеру, чистота или нечистота тех или иных продуктов?
– Если говорить о чистоте или нечистоте продуктов, то апостол Павел нам уже ответил на этот вопрос: «Что Господь очистил, не почитай нечистым», то есть любой продукт чистый, коль его сотворил Господь. Так что здесь нет никакой проблемы для христиан. Единственное, что христианин не может употреблять по апостольскому правилу, это кровь, то есть стейк с кровью или кровяную колбасу мы, конечно, есть не можем, а все остальное – пожалуйста.
Что же касается городского жителя, то здесь бывает такая ситуация, когда многие начинают выслеживать состав продуктов: постные они или нет, входит в состав сухое молоко или нет, добавлено ли яйцо и т. д. То есть начинается вот такое «лазанье» по продуктам. Даже что касается печенья, которое люди употребляют в Великий пост, многие смотрят на этикетки. Хотя мы понимаем, что сейчас мы живем совсем в другом ритме.
Я об этом как-то с Вами говорил, что современному человеку вечером тяжело молиться, особенно совершать вечернее правило. Большинству людей трудно его выполнять, потому что современный человек ложится спать часов в 11-12 вечера. Понятно, что встать на молитву в 12 часов ночи ему уже невмоготу. Раньше люди ложились спать, как это было обычно в деревнях, не так поздно: часов в 9-10 вечера, но не позже. Так, может, перенести вечернее правило на более ранний срок, даже если ты еще пока не ложишься спать?
– Как в семинарии...
– Да, а потом продолжить свои дела. Ритм жизни города и села очень сильно отличается, и в этом отношении возникает большое количество вопросов, которые касаются в том числе и продуктов. Раньше солдатам, к примеру, дозволялось поститься первую неделю Великого поста, а потом они уже ели мясо. И кузнец ел в пост мясо, поскольку у него была очень тяжелая физическая работа. Если мы знаем темп городской жизни, то, что те продукты, которые мы сейчас вкушаем (об этом много говорится по телевизору и радио), не очень подходят под нормы экологически чистых, то здесь встает вопрос о том, насколько важно подходить к еде с такой четкостью и принципиальностью. На мой взгляд, лучше уделить время чтению каких-либо духовных книг или размышлениям о своей духовной жизни, чем выискивать, рассматривая на этикетках, является ли это печенье постным или нет. В этом отношении современный человек стоит в иных условиях, поэтому прилагать ему те нормы и правила, которые диктуют нам каноны предписания постов, конечно же, невозможно.
– Вопрос от телезрительницы, который нам поступил через социальную сеть «ВКонтакте»: «Как все-таки можно совмещать духовное с земным?»
– Здесь необходимо уточнить вопрос: а что она сама подразумевает под мирским, а что под духовным? Обычно я вспоминаю случай, который рассказывал отец Софроний (Сахаров), когда он впервые побывал на Афоне: «Я зашел в трапезную, поел и, уже уходя, заметил монаха, который мыл тарелки за братией. Я обратил внимание на то, как он это делал. Было такое ощущение, что он творит литургию на своем месте. Мне подумалось, что, наверное, этот брат, приехав на Афон, думал о великих монашеских подвигах, а его поставили мыть тарелки, потому что кто-то это должен делать. И я понял, что любое дело, которое мы делаем, мы должны совершать так, как будто мы творим литургию».
В этом отношении мы можем свести ответ на вопрос к следующему: нельзя разграничивать духовное и светское. Все в этом мире духовно, главное, как ты к этому подходишь. Если ты относишься к своей работе, к семейным отношениям как к совершению душеспасительных особых действий, то они для тебя и будут таковыми. Здесь как раз и кроется разграничение, о котором мы с вами говорили: то, что духовная жизнь – это одно, а обычная жизнь – совсем другое. Поэтому тут человеку стоит задуматься именно над тем, что его и обычная, и церковная жизнь должна быть одним и тем же: стремлением в любом действии угодить Богу. Была такая история у западных святых: мальчик кидал мяч, его остановили и спросили: «Что ты будешь делать, если придет Христос?» Он ответил: «Продолжу кидать мяч, потому что если я могу сделать это перед Богом, то я буду продолжать это делать. А если я этого не могу, так зачем мне это делать?» Ребенок так воспринял игру в мяч. И мы должны любое дело чувствовать так, что мы его совершаем перед лицом Божьим.
– Хочется задать еще один вопрос от телезрительницы: «Не является ли стремление к святости эгоизмом? Все мирское стало неинтересным, а ближние обвиняют меня в том, что никого не люблю. На них остается меньше времени, потому что хочется только вести духовную жизнь: ходить в храм, общаться с единомышленниками».
– Общение со своими близкими – это непосредственная задача христианина. Господь сказал: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа». Поэтому задача христианина – это свидетельствование о Христе своей жизнью, и если Ваши близкие чувствуют, что Ваша жизнь никаким образом им о Христе не говорит, то стоит задуматься о том, а живете ли Вы вообще духовной жизнью. Поскольку в данном вопросе заключается еще и сектантский подход: «Я живу духовной жизнью, а они плохие, не живут так, поэтому мне с ними неинтересно. Мне интересно только с теми, кто думает о Боге, кто говорит о Нем и заботится о своей духовной жизни». Мы должны понимать, что апостолам в первую очередь было интереснее не с язычниками, которые впервые услышали о Христе, задумались о том, что им возвестили, о том, что Христос умер и воскрес. И нам должно быть интересно. Если каждый из нас будет свидетельствовать своей жизнью в первую очередь домашним, близким, родным о Христе, то это и будет тот плод, который мы можем принести Христу в своей повседневной жизни. Конечно, рассуждая о духовной жизни, мы должны понимать то, в каких условиях она проходит, при каком стечении обстоятельств, и на один и тот же вопрос можно ответить по-разному. Здесь слушательница должна задуматься о том, почему близкие говорят ей, что она уделяет им мало времени. Может быть, она действительно зачиталась и для родных у нее не осталось времени? А Христос сказал нам, кто наш ближний, и если они ей оказывают любовь, милосердие, то они являются ее ближними, а значит она должна относиться к ним с любовью и пониманием.
– Любовь и духовная жизнь, наверное, это очень близкие понятия?
– Евангелие, рассказывая нам о духовной жизни, говорит нам о любви. Первая и основная заповедь звучит так: возлюби Бога своего и ближнего своего, как самого себя. И изначально, рассуждая о духовной жизни, мы в первую очередь будем говорить о любви. Это основа любого духовного делания.
Ведущий: диакон Михаил Кудрявцев
Расшифровка: Евгения Осипцова
